Ирина (Кризис драмы) даже не понимает, о чем говорит.

Она уже начинает думать, кстати, не только она, что проблема в этаких оголтелых патриотах, которые со всех сторон задавили либеральную гопоту и не дают ей свободно дышать.

Она уже проникается к ним сочувствием, наполняется жалостью. Вот-вот и начнёт кричать: "Руки прочь от либералов!"

Дело в том, что соседство с этими хитровыебанными персонажами возможно исключительно при яростном давлении на них.

Потом, не забывайте, вышеобозначенные персонажи спят и видят висящими вас на столбах.

Ни один представитель либеральной гопоты, имеющий хоть какой-то мало-мальский вес в своём кругу, никогда не придёт к вам, любящим своё Отечество, и не предложит жить в мире и согласии.

Потому что вас для них не существует, вы никто и звать вас никак. И если вдруг ваша голова внезапно поднялась, подавая признаки жизни, то это ошибка природы.

Вас уничтожат, не силой, так хитростью. Вас разведут, подставят, обманут. Купят на тщеславии, гордыни, либо на её отсутствие, возьмут на слабо, сломают, расчеловечат и выкинут, как отработанный материал.

Мирное сосуществование на равных возможно при условии непримиримой войны. Такой вот парадокс.

Я смотрю, либеральный круг, вместо того, чтобы работать над своими безграмотными текстами, начал пробивать себе дорогу к читателю бесконечным нытьём, да ещё и с пафосом, дескать, русская культура теперь в России не нужна!

Прям слезы из глаз брызгают.

С каких это пор книги нацпредателей, подлецов и негодяев начали считаться русской культурой? Что-то я пропустил этот момент.

***

Над опустевшим переулком,
где даже ветер недвижим,
взлетим, душа моя, покурим
за неудавшуюся жизнь.

Нам будет радостно и больно,
плененны будем и вольны
разрезать небо голубое
до основания луны.

Оставим прошлое, помянем.
Печаль от сердца отлегла.
Последний раз играет пламень
в размахе нашего крыла.

Скоро. Новые рассказы Димки Донского в письмах к отцу на фронт.

А пока читаем уже вышедшие в печать. Кто прочитал, тот учит наизусть. Пока наизусть не выучит, большим не станет. Так и будет всю жизнь мелким бегать. )

Еще интереснее и парадоксальнее отношения Киплинга с нашей страной. Киплинг иронически, почти расистски относился к нам и оттачивал на нас свое высокомерно-британское остроумие. Русский человек, когда по свински носит рубашку навыпуск, говорил он, вполне органичен, потому что он дикое, восточное существо, нуждающее в воспитании и колонизации. Когда русский заправляет рубашку в свои портки, добавлял Киплинг, чтобы выглядеть по-европейски, он смешон.
Однако сама либеральная Британия, которую Киплинг любил, в ХХ веке его отвергла: слишком реакционен, слишком агрессивен, слишком расист и вдобавок слишком антисемит. Британия всё это любит в глубине души, но когда "не слишком". А советская Россия восприняла Киплинга как родного и здесь он обрёл вторую родину, сделавшись фактически русским писателем. У нас его, забытого у себя на родине, знали, любили и обожали. Постоянно переводили, печатали, совали в руки советским детям. Целое поколение лучших советских поэтов-неоромантиков вдохновлялось Киплингом и выросло из него: Луговской, Тихонов, Коган, Багрицкий.
А какой мы сняли замечательный мультфильм "Маугли"!
Так бывает. Бедный, бедный Киплинг. Мог ли он предвидеть, как всё для него обернётся...

***

Не столько отбрит,
сколько выбрит.
Надеюсь, что с этого дня
приподнятый ворота выверт
уже не испортит меня.

Надеюсь, осанка не выдаст,
свинья с потрохами не съест.
Всего-то полжизни на выброс
пошло, а не наперевес.

Неведома вечность неделям.
Я скромен, поскольку не пьян.
Ко всем потаённым борделям
расправлена поступь моя.

И небо сквозит по заулкам,
и яблочко с яблонькой врозь.
Ни боли, ни счастья, ни звука.
Что выросло, то не срослось.

Сосново-Озёрская школа №2 пишет:

28 октября в Модельной детской библиотеке прошла презентация книги Дмитрия Артиса «Как настоящий солдат». Ученики 5 "а" и 5 "б" класса познакомились с новым писателем и его произведением. Рассказы Дмитрия Юрьевича позволяют поговорить с детьми о современных событиях. Книгу о войне, особенно если она предназначена для детей, всегда читаешь с осторожностью. В книге говорится как ребята по настоящему задумываются, что такое война? и необходимость отстаивать свое человеческое достоинство.

Сегодня наша страна переживает непростые времена. Россия вновь защищает мир от нацизма, защищая людей ЛНР и ДНР. Наши военные ежедневно проявляют мужество и героизм. Среди них — наши земляки, отцы и братья ваших друзей и одноклассников. Пусть имена героев, павших и живых, которые совершали бессмертные подвиги в прошлом и настоящем, всегда будут в наших сердцах.

Самуил Маршак

Первое произведение для детей написал после гибели дочери, которая обварилась кипятком и умерла от ожогов.

В трехлетнем возрасте увидел горящий в слободе дом, что отложилось в памяти на долгие годы. Тема пожара присутствует чуть ли не в половине произведений Маршака.

Недавно говорили о Киплинге. Так вот, Киплинга, ровно как и Бёрнса, Милна, Стивенсона (мой любимый вересковый мёд) подарил нашим детям Самуил Яковлевич.

Мистер Твистер, Человек рассеянный, Кошкин дом, Багаж… Сюда же из английского фольклора: Робин Бобин, Шалтай-Болтай, Дом, который построил Джек… Всего, что помню с детства, не перечислить.

Я и в подростковом возрасте хотел заслужить значок ГТО только потому что именно такой был у “парня лет двадцати” - настоящего героя, который мог бы дать сто очков вперёд любому нынешнему супергерою.

Процитирую стихотворение о мальчике из села Поповки. Стихотворение тождественное сегодняшнему дню. История детей, живущих на войне с 14-го года.


Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок —
Последний гражданин села.

Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы —
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.

Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс!

При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.

Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.

#детликбез

Оглядываясь назад, могу сказать, что мы жили в каком-то тупом анекдоте.

Не хотелось бы лет через пятнадцать-двадцать о сегодняшнем дне говорить тоже самое.

Хотя некоторая анекдотичность, пока ещё воспринимающаяся, как абсурдность, иной раз видится невооружённым глазом. Мозги закипают от несуразности происходящего.

Человеческие трагедии мешают принимать мир со снисходительной улыбкой. Лишь героизм парней, стоящих на защите Отечества, хоть как-то спасает ситуацию, придаёт ей высокую Святость.

*** 
      
Много в тебе от матери,
выпита боль с лица.
Брови давно утратили
скорбную тень отца.
      
Прутьями небо высекли
так, что в глазах рябит.
Я без тебя на выселки
двинул со всех орбит.
      
Не предавался панике,
будто во мне гранит.
Этот невидный памятник
ставился на крови.

Интересно, а почему статьи и книги о сталинском разгроме и травле переводчиков-буквалистов не принято начинать вот с этой боевитой цитаты? Ведь со статей этого автора всё тогда и началось.

Пусть Федерация писателей сигнализирует тревогу. Пусть профсоюзы с их мощной библиотечной сетью поддержат кампанию, которую мы сейчас начинаем, не в виде голословного ханжества, не в виде мелких щипков, от которых повизгивают злополучные переводчицы и даже не почесываются работники ГИЗа, а в виде крупной реформы, ревизии, революции в этом деле, которое должно пройти все стадии чистки, ревизии и ломки.

О.Э. Мандельштам. 1929

Вот ещё очень хорошо: переводчиков-вредителей под суд. Ура, товарищи!

За отравление колодцев, за порчу и загрязнение канализации или водопровода, за дурное состояние котлов в общественных кухнях — отдают под суд. Но за безобразное, возмутительное до того, что отказываешься верить, состояние мастерских, в которых изготовляется для нашего читателя мировая литература, за порчу приводных ремней, которые соединяют мозг массового советского читателя с творческой продукцией Запада и Востока, Европы и Америки, всего человечества в настоящем и прошлом, — за это неслыханное вредительство до сих пор никто не отвечает, оно сходит безнаказанно, оно — будничное явление.

О.Э. Мандельштам. 1929