Тяжёлый год. Не знаю, как бы я его вытянул, если бы не домашние, окружившие меня безоговорочной любовью. По всей видимости, из-за страха, что не выдержу цветного мира и снова сбегу на войну. Но так я думаю, опираясь на заниженную самооценку. Не верится, что меня вообще можно любить. Слишком уж много претензий к самому себе.

За год случилось два срыва. Почти ничего для меня. Спотыкался, падал. До войны башню сносило стабильно раз в месяц. Когда затуманенный мозг принимает частное за общее. Свой личный опыт перекладывает на опыт окружающих. Только это, конечно, мои личные истории, не имеющие никакого отношения к окружающим, даже не смотря на то, что иногда совпадают с частными историями других людей.

Бесконечно радовал, впрочем, как всегда, старший сын, который ювелирно обходит ошибки отца, выстраивая свою жизнь. Моя верная опора, дающая право на существование, наполняющая меня смыслом. Люблю тебя, сын.

Забавно было ощущать на себе удары близких некогда людей. Будто всю дорогу шли рядом и ждали, когда же я споткнусь, упаду, чтобы с удовольствием попинать меня ногами. Пинали, в общем-то, не только прилюдно, о чём сообщали мне другие некогда близкие, дабы засвидетельствовать своё почтение, дескать, красиво подставляешься! Только для меня все равны, что пинающие, что те, которые шепчут на ухо имена пинающих, пока я лежу, сжавшись в комок, чтобы не так остро чувствовать боль.

В целом, хороший опыт, с учётом того, что я падаю исключительно для того, чтобы встать. Искренне любящие, незаслуженно, конечно, просто протягивали руку, чтобы помочь подняться, а некоторые, за что мой низкий поклон, даже стряхивали налипшую в результате падения грязь. Перед ними неловко. Как неловко бывает перед людьми, которых вынужденно напрягаешь. После такого в следующий раз подумаешь, прежде чем соберёшься падать.

Много ездил по городам и весям. Общался с людьми, разговаривал, читал стихи, рассказывал о себе, преподавал. Публичность с трудом выношу. Но если бы не было поездок, боюсь, что срывов случилось бы больше. Когда встречаешься с людьми, которым нужен, проще держать себя, контролировать слова и мысли, от которых порой, особенно в моменты творческого затишья, хочется убежать в забытье, со всеми вытекающими, да-да, по-гусарски – шампанское и к цыганам до полного отвала мозга.

Моя давняя мечта сбылась. Надо отдать должное стране, она меня не обманула. Заплатила за труды праведные сполна. На деньги, которые, как правило, пропивают, чтобы залить пережитые страхи, купил землю, построил дом. Посадил сосновый бор. Настоящий сосновый бор. Закрыл гештальт перед соснами, спасавшими на войне наши жизни ценой своих.

Написал две повести для детей и подростков о детях и подростках эпохи сво. Одна вышла книгой в уходящем году. Выход второй ожидается в следующем. В идеале, конечно, собрать все три написанные мной по этой теме повести под одной обложкой. Многое зависит от читателя. Тот случай, когда «мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Теперь самое время поработать читателям. Так что, идеальный вариант ждёт своего часа, остаётся в статусе мечты. Пока. Надо же чем-то жить. Помните, как в кино. «Держи пальто и мечтай о чём-нибудь другом!» Так вот, пальто у меня есть. Буду мечтать о трёх книгах под одной обложкой.

Готов набросок пьесы. Существуя в мире абсурда, тяжело выводить реалистичные линии, которые как раз необходимы сегодняшнему дню. Абсурдность бытия лезет в пьесу и пока не знаю, как избавиться от неё, и, главное, не понимаю, надо ли избавляться. В общем, смотрю на мир, вернее, на причудливые изгибы этого мира и потихоньку работаю.

Начал со слов «тяжёлый год», а сейчас вот прошёлся по нему мыслями и подумал, что ничего тяжёлого не было. Нормальный год. Красивый. Можно повторить и, желательно, без срывов.

С наступающим!