Никогда не понимал природы либреттистов.

Вчера у меня в чате зашел разговор о вдохновении и ремесле. Так вот, либретто - это чистое порождение ремесла. Оттого оно всегда какое-то кривое, если с бумаги читаешь, да и на слух, без музыки, которая максимально сглаживает кривизну строк.

Литература, выражаясь языком рыночной экономики, превращается в средство для производства. Сырьё.

Захар Прилепин выбран писателем года, а писателем века по прежнему остаётся Пётр Лундстрем, который ведёт отчаянную борьбу за звание писателя тысячелетия с искусственным интеллектом.

Это была пятиминутка хорошего настроения.

Поездка завершена. Миссия выполнена.
Было не просто, но это были лучшие праздничные дни, потому что прожиты со смыслом.
И писать сегодня хочется вот об этом. 👇

«Сколько любви принесла война, сколько любви! Люди никогда так не любили, как любят сейчас. Война разбудила любовь, затихорившуюся глубоко внутри каждого из нас. Как же нам не хватало ее. Пришлось кинуть на покореженный от бесконечных обстрелов алтарь сотни тысяч человеческих жизней, чтобы вспомнить, для чего мы рождены. Для любви».
Дмитрий Артис ("Дневник добровольца").

Сошлись две противоположности: жизнь и смерть. И столкновение, чудовищная сшибка этих вселенских сил высекла не пустоту, не равнодушие, а - любовь. Как сейчас легко и честно произносится и чувствуется любовь. Так странно... Война и вдруг - любовь.
Да, нужно бросить на покорëженный алтарь сотни тысяч жизней, чтобы человек вернулся к себе. Чтобы понял и встал под крыло Отца.

"Бог есть Любовь" Помните?

Если бы я реагировал на каждый плевок в свой адрес, обо мне бы каждый день гадости писали, а если бы я сам о других гадости писал, меня бы каждый день цитировали.

Но я выбрал путь безвестного самурая.

Иногда, правда, выхожу из тенька, если уж совсем грустно становится, всковырну какую-нибудь кромешную сволочь в своё тщеславное удовольствие, чтобы в людях не сильно очаровываться, но потом опять в тенёк спрячусь.

Потому что разговор с вечностью тишину любит. Пётр Лундстрем подтвердит.

У Че Бурашки Бенда новый нейроальбом на эпохальные стихи.

Изображая Толстого.

В музее красного графа
на Спиридоновке
сколько-то лет назад.
Сколько, не помню.
До войны.

Нормальный такой Новый год. Самый первый. Тоже безалкогольный, кстати. С Дед Морозом и Снегурочкой из Дома быта.
:)

ОТЧЕСТВО

простые детские стихи

Мы чертим в клетках
буквы золотые
И личную историю творим.
Отцы, как будто
первые святые,
Нас награждают
отчеством своим.

Олеговна, Андреевич, Петровна…
И ты уже в ответе
за двоих.
За прошлое,
с которым связан кровно,
За будущий расклад
дорог земных.

Живет такой обычай в Третьем Риме,
За словом оставляя
след живой.
И отчество,
усиливая имя,
Фамилию
приводит за собой.

Не просто так в начале
было Слово
И на себе держало
небосвод.
Как дерево из семечка живого,
Из отчества Отечество
растёт.

Влад Маленко
10.1.25

16 января в Санкт-Петербурге. Днём у сына, а вечером можно встретиться, поговорить о "Дневнике...", о войне и любви. Почитаю стихи. Мероприятие при поддержке питерской "Листвы". Сама "Листва" сейчас на переформатировании, поэтому подробности о месте и времени встречи сообщу завтра. Скорее всего в баре "Заря". Поставьте галочку в календаре.

Скоро Барышников припомнит вам спасение русского балета. Это случится, когда балерун решит говорить на политические темы, прикрыв банальную корысть борьбой за свободу.

Единственный урок из этой и подобных ей историй только то, что кухарка должна кухарить, танцор танцевать, а Сталин с Луначарским жить долго и счастливо.

Я по прежнему с удовольствием смотрю на Барышникова, прыгающего под привередливых коней Высоцкого, но терпеть не могу, когда призванный танцевать начинает петь за деньги с чужого голоса.

Дид мене тогда казал: «Ховаемся, бабко, в пидвал, зараз танками дома расстриливать будуть». Я ему: «Навищо нас расстрелювати?» А дед: «Що я хохлов не знаю? Я сам хохол». (с)

Эта книга – сборник рассказов. Интервью с местными, гуманитарка, диалоги бойцов. Автор описывает свою деятельность и осмысляет жесть, творящуюся вокруг.

Есть грустный юмор. Дед рассказывает, что когда наши отступали под огнём нацистов, дед закопал в лесу оружие для партизан. И автор не сразу понял: дед рассказывает о той войне, не об этой. Слушая деда, приходилось уточнять, про каких нацистов речь…

Примечательна бабка, отказавшаяся уходить вместе с ВСУ. Её диалог с дедом - в эпиграфе.

Некоторые моменты абсолютно запредельные. Евгений показывает такое, что не выдумаешь. Читаешь как сквозь пелену.

А порой книга ставит перед тобой зеркало, и надо что-то делать, потому что ты недоволен. На меня такое впечатление произвёл монолог тяжелораненого. Великолепный пример несгибаемости перед судьбой.

Это трагичная и лиричная книга. Читайте её!

Не умею просить, и виной тому не воспитание, но элементарная гордыня. Свойство характера. Именно поэтому не занимаюсь гуманитаркой, а если парни что-то просят, то просьбы сразу переадресую тем, кто занимается. И это та часть гордыни, пожалуй, та единственная часть, от которой не хотелось бы избавляться. Написал к тому, что если вдруг увидите, что я чего-то прошу, то это не я.

Дайте миллион!
:)

Доброе утро. У меня опять хорошее настроение, и ничего с этим не поделаешь. :)

Кармалита, пять стихотворений - прилично много. Уже можно говорить, что твой порядок слов. Для этого порой и одного стихотворения хватает. Что интересно, вспоминая Новикова, именно эти пять стихотворений в голове звучат. Ну, может, "Георгия Иванова" ещё.

Десять дней валит снег, десять дней.
Встану утром и, кофе хлебая,
погляжу на усталых людей –
чёрных ангелов белого рая.

Вот несётся похмельный студент
за троллейбусом утренним синим.
Комбинированный реагент
рассыпает мужик по России.

Сорок дев лебедями плывут,
сорок братьев гусями гогочут,
самолёты меняют маршрут
и машины в сугробах стрекочут.

Десять лет валит снег, десять лет.
И всё та же в окне панорама –
папа прячет в карман пистолет,
моет раму красивая мама.

Только дети по парку бегут,
только дети под снегом смеются,
всё что есть друг у друга берут
и в любви навсегда признаются.

Я шагну через десять ветров
и увижу тогда и навеки,
как пьёт кофе писатель Петров,
растворяясь в рождественском снеге.

Ну и пусть это всё навсегда,
ну и пусть заметает метелью
города, обещанья, года –
чтобы снова очнуться капелью,

чтобы снова по кругу бежать,
карусельной лошадкой застынуть –
загрустивших детей утешать
и любовью весь мир опрокинуть.

Десять дней валит снег, десять лет,
десять ангелов в небе играют,
заколдованный снегом куплет
после – после пропеть обещают.

#стихи

На 90-м году жизни ушел Станислав Красовицкий, когда-то, давным-давно заслуживший в неофициальных, подпольных, можно сказать, кругах славу гения поэзии. Давно это было, 60 с лишним лет назад! Потом он бросил писать, стал активистом, эмигрировал, стал священником Зарубежной церкви. Потом вернулся в Россию. Служил. Боролся с церковным начальством) Не так давно снова начал писать. О, это были совсем другие стихи, назидательные. Старые публиковать он запрещал... Такая история.

Должны уважать решение человека. Но, конечно, ценим мы его за старые вещи. Они и правда - ух.

И кончено барсучье лето,
Напоминавшее весну.
И песня зяблика под ветром
сгорела,
как бикфордов шнур.
 
Я знаю –
жить необходимо.
И жечь дрова.
И что тогда
наутро будет кромка дыма.
ещё острей, чем кромка льда.
 
Лиса придёт по хрусту наста.
И станет, лап не замочив,
смотреть на крохотное счастье
горящей над водой свечи.
 
А холм под лесом и под ветром,
куда ведут её следы –
белел как череп беглой выдры,
не дотянувшей до воды.

 

"Дневник добровольца" отмечен журналом "Москва".

Пётр Лундстрем смеётся надо мной.

Игорь Никольский ждёт.