#литхак
Мыслительный процесс – штука сложная. Особенная сложность возникает, когда речь идет о фиксации этого процесса на бумаге. Писатель прибегает к максимально понятным (в его представлении) и образным формулировкам, конструируя СВОЮ мысль. И только такая мысль будит сознание.
Не все это понимают. Даже в среде тех, кто, казалось бы, должен уметь конструировать текст, мало тех, кто готов фиксировать именно СВОЮ мысль, а не «пережевывать» в очередной раз чужие... Этим грешит подавляющее большинство современных журналистов – они ведь тоже, якобы, «авторы», «аналитики», «провидцы» – да и огромное множество писателей.
Все они при этом излучают лоск и благоденствие, вроде бы «заслуженно» считая себя элитой.
В этом контексте очень хочется вспомнить Льва Николаевича, нашего великого. Современники Толстого вспоминали, что каждый свой роман писатель буквально «проживал» – об этом же он и сам упоминал в дневниках.
А по поводу мыслительной (и писательской) деятельности говорил так:
«Выразить словами то, что понимаешь, так, чтобы другие поняли тебя, как ты сам, – дело самое трудное, и всегда чувствуешь, что далеко, далеко не достиг того, что должно и можно.
Мыслитель и художник никогда не будет сидеть на олимпийских высотах... Он будет всегда, вечно в тревоге и волнении... Гладких, жуирующих и самодовольных мыслителей и художников не бывает[...]
Как только зрители - слушатели заражаются тем же чувством, которое испытывал сочинитель, это и есть искусство».
Мыслительный процесс – штука сложная. Особенная сложность возникает, когда речь идет о фиксации этого процесса на бумаге. Писатель прибегает к максимально понятным (в его представлении) и образным формулировкам, конструируя СВОЮ мысль. И только такая мысль будит сознание.
Не все это понимают. Даже в среде тех, кто, казалось бы, должен уметь конструировать текст, мало тех, кто готов фиксировать именно СВОЮ мысль, а не «пережевывать» в очередной раз чужие... Этим грешит подавляющее большинство современных журналистов – они ведь тоже, якобы, «авторы», «аналитики», «провидцы» – да и огромное множество писателей.
Все они при этом излучают лоск и благоденствие, вроде бы «заслуженно» считая себя элитой.
В этом контексте очень хочется вспомнить Льва Николаевича, нашего великого. Современники Толстого вспоминали, что каждый свой роман писатель буквально «проживал» – об этом же он и сам упоминал в дневниках.
А по поводу мыслительной (и писательской) деятельности говорил так:
«Выразить словами то, что понимаешь, так, чтобы другие поняли тебя, как ты сам, – дело самое трудное, и всегда чувствуешь, что далеко, далеко не достиг того, что должно и можно.
Мыслитель и художник никогда не будет сидеть на олимпийских высотах... Он будет всегда, вечно в тревоге и волнении... Гладких, жуирующих и самодовольных мыслителей и художников не бывает[...]
Как только зрители - слушатели заражаются тем же чувством, которое испытывал сочинитель, это и есть искусство».
#литхак
Литературный вкус — это такая загадочная субстанция, которая нам говорит, что есть хорошая литература и есть плохая. Их нужно уметь отличать.
Упорному читателю придётся для этого прочесть десятки неудачных книг и столько же великих.
Для экономии времени придуманы литературные критики, однако с ними та же проблема, что и с книгами в целом — трудно отличить хорошего рецензента от посредственного.
В связи с этим не бесполезна мысль Иосифа Бродского:«Чтобы развить хороший вкус в литературе, надо читать поэзию».
Поэзия — это язык в его эстетической функции, тщательно организованное живое слово. В хорошем поэтическом произведении нет ничего лишнего.
Сам Бродский формулировал так:
«Чем больше мы читаем поэзию, тем менее терпимы мы становимся к многословию любого вида [...] поэзия в огромной степени дисциплинирует прозу. Она учит последнюю не только ценности каждого слова, но также подвижности душевных состояний нашего вида, альтернативам линейной композиции, умению опускать самоочевидное, подчеркиванию деталей, технике разрядки напряжения. Прежде всего поэзия развивает в прозе стремление к метафизике, которая отличает произведение искусства от просто belles lettres».
Литературный вкус — это такая загадочная субстанция, которая нам говорит, что есть хорошая литература и есть плохая. Их нужно уметь отличать.
Упорному читателю придётся для этого прочесть десятки неудачных книг и столько же великих.
Для экономии времени придуманы литературные критики, однако с ними та же проблема, что и с книгами в целом — трудно отличить хорошего рецензента от посредственного.
В связи с этим не бесполезна мысль Иосифа Бродского:«Чтобы развить хороший вкус в литературе, надо читать поэзию».
Поэзия — это язык в его эстетической функции, тщательно организованное живое слово. В хорошем поэтическом произведении нет ничего лишнего.
Сам Бродский формулировал так:
«Чем больше мы читаем поэзию, тем менее терпимы мы становимся к многословию любого вида [...] поэзия в огромной степени дисциплинирует прозу. Она учит последнюю не только ценности каждого слова, но также подвижности душевных состояний нашего вида, альтернативам линейной композиции, умению опускать самоочевидное, подчеркиванию деталей, технике разрядки напряжения. Прежде всего поэзия развивает в прозе стремление к метафизике, которая отличает произведение искусства от просто belles lettres».