#международныеотношения #МО
Ровно через год после Фултонской речи, президент США Гарри Трумэн будет выступать перед Конгрессом США, требуя от конгрессменов выделения денег для сдерживания СССР в Турции и Греции. Эта речь считается квинтэссенцией геополитических воззрений американского лидера, эдакой «доктриной Трумэна». 12 марта 1947 года он поднимется на трибуну Конгресса и скажет слова, в которых мы услышим поровну и реализма и идеализма.
Такое ощущение, что глава американского государства сам не смог еще определиться – как ему говорить. Вроде бы и ценностный подход присутствует. Но доминирует, конечно же реализм – геополитические расклады, которые Гарри Трумэн пасьянсом расправляет перед Конгрессом выдержаны в хорошей школе реалполитики.
Президент США предельно конкретно описывает проблему: «Внешняя политика и национальная безопасность нашей страны находятся под угрозой». Причина? Возможный левый переворот в Греции и Турции из-за серьезных экономических трудностей, которые переживают эти страны: «в Греции сегодня нет капиталов, чтобы финансировать импорт тех товаров, которые являются жизненно важными. Страна отчаянно нуждается в финансовой и экономической помощи, чтобы возобновить закупки пищи, одежды, топлива и семян, которые крайне необходимы для пропитания и жизненных нужд ее людей и доступны только из-за границы. Греция нуждается в помощи, чтобы импортировать товары, необходимые для восстановления внутреннего рынка и безопасности».
Он же подчеркивает, что, если США не окажут помощь, это может фатально сказаться на всей архитектуре политики сдерживания СССР, выстраиваемой в послевоенной Европе: «если бы Греция подпала под контроль вооруженного меньшинства, этот эффект мог бы распространиться на ее соседа, Турцию. Беспорядок и анархия могли бы распространиться по всему Ближнему Востоку. Кроме того, исчезновение Греции как независимого государства оказало бы большое влияние на свободные страны Европы, восстанавливающиеся после войны». Чистая геополитика. Чистый реалполитик.
А теперь посмотрим на параллельную аргументацию, которой пользуется в этом выступлении Трумэн: «Одна из главных целей внешней политики Соединенных Штатов - создание необходимых условий, в которых мы и другие народы мира будем в состоянии защитить образ жизни людей, свободный от любого принуждения».
Далее, Трумэн заявляет о разделении мира на две части: «Почти каждая нация в мире должна выбрать между альтернативными образами жизни. Выбор слишком часто далеко не свободный. Один образ жизни основан на воле большинства и отличается свободными демократическими учреждениями, свободными выборами, гарантиями свободы личности, свободы слова и религии и свободы от политического притеснения. Второй образ жизни основан на желании меньшинства, насильственно наложенного на большинство. Он отличается террором и притеснением, управляемой прессой и подавлением личных свобод».
Вывод который делает Трумэн, обращаясь к Конгрессу: «свободные народы мира обращаются к нам с просьбой в поддержании их свободы. Если мы колеблемся в нашем лидерстве, мы можем подвергнуть опасности мир во всем мире. И, конечно, мы подвергнем опасности благосостояние нашей нации».
Не буду объяснять, что в Греции того времени у власти находилась кровавая хунта, и поэтому слова Трумэна о свободе выглядят как издевательство. Но все же подчеркну, что президент США отказывается от риторики «поддержим нашего сукиного сына», и переходит к ценностной риторике, обосновывая необходимость американского вмешательства, собственно, возможным нарушением неких ценностей «свободы», поддерживаемых США.
Ровно через год после Фултонской речи, президент США Гарри Трумэн будет выступать перед Конгрессом США, требуя от конгрессменов выделения денег для сдерживания СССР в Турции и Греции. Эта речь считается квинтэссенцией геополитических воззрений американского лидера, эдакой «доктриной Трумэна». 12 марта 1947 года он поднимется на трибуну Конгресса и скажет слова, в которых мы услышим поровну и реализма и идеализма.
Такое ощущение, что глава американского государства сам не смог еще определиться – как ему говорить. Вроде бы и ценностный подход присутствует. Но доминирует, конечно же реализм – геополитические расклады, которые Гарри Трумэн пасьянсом расправляет перед Конгрессом выдержаны в хорошей школе реалполитики.
Президент США предельно конкретно описывает проблему: «Внешняя политика и национальная безопасность нашей страны находятся под угрозой». Причина? Возможный левый переворот в Греции и Турции из-за серьезных экономических трудностей, которые переживают эти страны: «в Греции сегодня нет капиталов, чтобы финансировать импорт тех товаров, которые являются жизненно важными. Страна отчаянно нуждается в финансовой и экономической помощи, чтобы возобновить закупки пищи, одежды, топлива и семян, которые крайне необходимы для пропитания и жизненных нужд ее людей и доступны только из-за границы. Греция нуждается в помощи, чтобы импортировать товары, необходимые для восстановления внутреннего рынка и безопасности».
Он же подчеркивает, что, если США не окажут помощь, это может фатально сказаться на всей архитектуре политики сдерживания СССР, выстраиваемой в послевоенной Европе: «если бы Греция подпала под контроль вооруженного меньшинства, этот эффект мог бы распространиться на ее соседа, Турцию. Беспорядок и анархия могли бы распространиться по всему Ближнему Востоку. Кроме того, исчезновение Греции как независимого государства оказало бы большое влияние на свободные страны Европы, восстанавливающиеся после войны». Чистая геополитика. Чистый реалполитик.
А теперь посмотрим на параллельную аргументацию, которой пользуется в этом выступлении Трумэн: «Одна из главных целей внешней политики Соединенных Штатов - создание необходимых условий, в которых мы и другие народы мира будем в состоянии защитить образ жизни людей, свободный от любого принуждения».
Далее, Трумэн заявляет о разделении мира на две части: «Почти каждая нация в мире должна выбрать между альтернативными образами жизни. Выбор слишком часто далеко не свободный. Один образ жизни основан на воле большинства и отличается свободными демократическими учреждениями, свободными выборами, гарантиями свободы личности, свободы слова и религии и свободы от политического притеснения. Второй образ жизни основан на желании меньшинства, насильственно наложенного на большинство. Он отличается террором и притеснением, управляемой прессой и подавлением личных свобод».
Вывод который делает Трумэн, обращаясь к Конгрессу: «свободные народы мира обращаются к нам с просьбой в поддержании их свободы. Если мы колеблемся в нашем лидерстве, мы можем подвергнуть опасности мир во всем мире. И, конечно, мы подвергнем опасности благосостояние нашей нации».
Не буду объяснять, что в Греции того времени у власти находилась кровавая хунта, и поэтому слова Трумэна о свободе выглядят как издевательство. Но все же подчеркну, что президент США отказывается от риторики «поддержим нашего сукиного сына», и переходит к ценностной риторике, обосновывая необходимость американского вмешательства, собственно, возможным нарушением неких ценностей «свободы», поддерживаемых США.
👍10🔥5
#международныеотношения #МО
Трумэн, заявляющий о поддержке некоей греческой «свободы» в условиях хаоса и гражданской войны в Греции, совсем не был смешон в своем пафосе. Напротив – он нащупывал правильную стилистику, в которой следует общаться как с обществом, так и с советскими дипломатами. Противопоставление классовому подходу подхода ценностного, может только на первый взгляд казаться нелепым или неудачным. Может только на второй взгляд казаться вполне естественным в силу того, что сегодня Запад разговаривает именно на этом языке. Но для того времени это был поистине прорыв. Прорыв в дипломатическом языке, прорыв в теории международных отношений.
Этому языку, впрочем, надо было еще учиться и учиться. На этому языке, впрочем, нужно было заставить начать разговаривать и СССР. Чего Союз, кстати, тогда совершенно не собирался делать – используя сталинскую реалполитику скрещенную с ленинскими и марксистскими принципами.
Однако важно то, что американские чиновники начали перенимать тот стиль общения, тот ценностный императив, который использовал Черчилль в Фултоне, и которым начал все активнее пользоваться Трумэн.
И вот, мы видим в деловом выступлении в Гарвардском университете Джорджа Маршалла, госсекретаря США в 1947-1949 годах, в том самом выступлении, которое призвано было анонсировать план помощи американцев европейцам (тот самый план того самого Маршалла) не только экономическое обоснование почему так важна поддержка для разоренных войной стран Европы, но и обращение к ценностям.
Итак, сначала Маршалл констатирует, не выходя за рамки обычного для дипломатов реализма: «я не могу не сообщить вам, что ситуация в мире остается крайне серьезной. Фермеры не могут найти необходимые им товары в продаже. Тем временем, люди в городах нуждаются в пище и топливе, в некоторых областях Европы встает призрак голода. Поэтому правительства вынуждены использовать свои бюджетные деньги и кредиты, чтобы закупить товары первой необходимости за границей. Это исчерпывает капитал, который крайне необходим для реконструкции экономики».
Далее идет описание тех угроз, которые могут постичь страны мира, в случае, если поддержка со стороны США не будет оказана. И делается вывод: «помимо деморализующего эффекта для мира в целом и возможностей беспорядков, которые возникнут в результате отчаяния бедствующих народов, всем должны быть очевидны последствия для экономики Соединенных Штатов». Тут следует заметить, что Маршалл говорит о последствиях для экономики США, тогда как подразумевает, в первую очередь, конечно, последствия для политического лидерства США в Европе. Но тем не менее, и здесь Маршалл стоит твердо, выступая в духе реализма.
И даже когда он обосновывает, почему СССР не стоит противодействовать этой программе, он использует рациональные аргументы, тем не менее, уже отходя от реалполитики в сторону ценностей: «наша политика направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса».
А завершает свое выступление Маршалл совсем не в духе реализма: «политическая привязанность и предубеждения не должны играть здесь никакой роли. Только в случае готовности со стороны наших людей мужественно встретить ту громадную ответственность, возложенную на нас ходом истории, трудности, которые я выделил, могут и будут преодолены».
Маршалл тут предлагает забыть о том, что бок о бок США сражались с СССР, и «встретить ответственность», то есть, поддержать экономику бывших стран ОСИ в ущерб странам Восточной Европы, исходя из политических соображений, и аргументируя это «ответственностью, возложенной на США ходом истории». Это уже типично идеалистический подход. Это ценностная аргументация. Даже в таком, казалось бы, насквозь реалистическом выступлении.
Трумэн, заявляющий о поддержке некоей греческой «свободы» в условиях хаоса и гражданской войны в Греции, совсем не был смешон в своем пафосе. Напротив – он нащупывал правильную стилистику, в которой следует общаться как с обществом, так и с советскими дипломатами. Противопоставление классовому подходу подхода ценностного, может только на первый взгляд казаться нелепым или неудачным. Может только на второй взгляд казаться вполне естественным в силу того, что сегодня Запад разговаривает именно на этом языке. Но для того времени это был поистине прорыв. Прорыв в дипломатическом языке, прорыв в теории международных отношений.
Этому языку, впрочем, надо было еще учиться и учиться. На этому языке, впрочем, нужно было заставить начать разговаривать и СССР. Чего Союз, кстати, тогда совершенно не собирался делать – используя сталинскую реалполитику скрещенную с ленинскими и марксистскими принципами.
Однако важно то, что американские чиновники начали перенимать тот стиль общения, тот ценностный императив, который использовал Черчилль в Фултоне, и которым начал все активнее пользоваться Трумэн.
И вот, мы видим в деловом выступлении в Гарвардском университете Джорджа Маршалла, госсекретаря США в 1947-1949 годах, в том самом выступлении, которое призвано было анонсировать план помощи американцев европейцам (тот самый план того самого Маршалла) не только экономическое обоснование почему так важна поддержка для разоренных войной стран Европы, но и обращение к ценностям.
Итак, сначала Маршалл констатирует, не выходя за рамки обычного для дипломатов реализма: «я не могу не сообщить вам, что ситуация в мире остается крайне серьезной. Фермеры не могут найти необходимые им товары в продаже. Тем временем, люди в городах нуждаются в пище и топливе, в некоторых областях Европы встает призрак голода. Поэтому правительства вынуждены использовать свои бюджетные деньги и кредиты, чтобы закупить товары первой необходимости за границей. Это исчерпывает капитал, который крайне необходим для реконструкции экономики».
Далее идет описание тех угроз, которые могут постичь страны мира, в случае, если поддержка со стороны США не будет оказана. И делается вывод: «помимо деморализующего эффекта для мира в целом и возможностей беспорядков, которые возникнут в результате отчаяния бедствующих народов, всем должны быть очевидны последствия для экономики Соединенных Штатов». Тут следует заметить, что Маршалл говорит о последствиях для экономики США, тогда как подразумевает, в первую очередь, конечно, последствия для политического лидерства США в Европе. Но тем не менее, и здесь Маршалл стоит твердо, выступая в духе реализма.
И даже когда он обосновывает, почему СССР не стоит противодействовать этой программе, он использует рациональные аргументы, тем не менее, уже отходя от реалполитики в сторону ценностей: «наша политика направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса».
А завершает свое выступление Маршалл совсем не в духе реализма: «политическая привязанность и предубеждения не должны играть здесь никакой роли. Только в случае готовности со стороны наших людей мужественно встретить ту громадную ответственность, возложенную на нас ходом истории, трудности, которые я выделил, могут и будут преодолены».
Маршалл тут предлагает забыть о том, что бок о бок США сражались с СССР, и «встретить ответственность», то есть, поддержать экономику бывших стран ОСИ в ущерб странам Восточной Европы, исходя из политических соображений, и аргументируя это «ответственностью, возложенной на США ходом истории». Это уже типично идеалистический подход. Это ценностная аргументация. Даже в таком, казалось бы, насквозь реалистическом выступлении.
👍11🔥4