Идея для усовершенствования функции Face ID: платит тот, чьё лицо успел подставить под камеру в момент транзакции :)))))
Я открыл было рот, но тут представил себе, в какие дебри нам придется забираться, как трудно будет объяснить, что такое метафоры, иносказания, гиперболы и просто ругань, и зачем все это нужно, и какую роль здесь играют воспитание, привычки, степень развитости языка, эмоции, вкус к слову, начитанность и общий культурный уровень, чувство юмора, такт, и что такое юмор, и что такое такт, и представив себе все это, я ужаснулся и горячо сказал:
– Вы совершенно правы, Федя.
— Аркадий и Борис Стругацкие
– Вы совершенно правы, Федя.
— Аркадий и Борис Стругацкие
Если исключить всё, что говорят врачи/диетологи/нутриционисты, то мне останется питаться только солнечной энергией.
Что проблематично с сентября по март в средней полосе.
Что проблематично с сентября по март в средней полосе.
Nothing is original. Steal from anywhere that resonates with inspiration or fuels your imagination. Devour old films, new films, music, books, paintings, photographs, poems, dreams, random conversations, architecture, bridges, street signs, trees, clouds, bodies of water, light and shadows. Select only things to steal from that speak directly to your soul. If you do this, your work (and theft) will be authentic. Authenticity is invaluable; originality is non-existent. And don’t bother concealing your thievery - celebrate it if you feel like it. In any case, always remember what Jean-Luc Godard said: “It’s not where you take things from - it’s where you take them to.
— Jim Jarmusch
— Jim Jarmusch
Я думала, вероятность завести служебный роман, если ты работаешь в школе, стремится к нулю, но нет - меня в коридоре поймал и пригласил на свидание физрук (то есть практически единственный мужчина на всю школу, да?).
И месяца не проработала на новом месте.
И месяца не проработала на новом месте.
Я поняла, что живу в счастливом районе, когда в ближайших аптеках не смогла найти нужных антидепрессантов.
Теперь сижу хихикаю: а они точно так должны действовать?
Теперь сижу хихикаю: а они точно так должны действовать?
План любой научной работы 🤓
1. Tell them what you are going to tell them
2. Tell them
3. Tell them what you told them
1. Tell them what you are going to tell them
2. Tell them
3. Tell them what you told them
Forwarded from Метод Лабковского
«Рано утром жена уехала по делам, и понеслось. На мне немедленно повисли дети и коты. И, хотя их у меня по одному, ощущается именно так — во множественном числе.
Семён и Артём подрались за кастрюльку с кашей, которую жена сварила нам на завтрак перед уходом. Оба видели, на что я способен как повар, в тот день, когда я закоптил потолок и залил плиту, и понимали: эта кастрюлька — их единственный шанс.
Потом Артём попросил нарисовать на его новой картине солнышко, мол, мама ему всегда рисует. Я нарисовал, Артём заплакал. Достали старый рисунок, провели очную ставку. Мамино солнышко — нечто из периода Высокого Возрождения, мое — неуверенный в себе круг, истыканный иголками.
Получалось чересчур нарочито, как в посте для фейсбука. Я решил прервать это самоисполняющееся пророчество про хозяина дома, бесполезного в хозяйстве, и полил цветы. Цветок. Остальные испуганно самозакопались. Дело в том, что первый же политый цветок протек. Как будто его стошнило водой. Вода лилась из блюдца, на котором стоял горшок, и, по-моему, даже брызгала вертикально из земли.
— Папа, вообще-то, это мамин любимый цветок, — сказал Артем за моей спиной.
Спасибо сынок, помог.
— Ты хоть сможешь включить мне канал «Карусель»? — спросил Артём.
Нравится мне это «хоть», Павлик Морозов.
— О чем речь сынок, восьмой канал.
Повисла неловкая пауза.
— Сынок, а где пульт?
— Может, маме позвоним?
Вот она, страшная фраза, которую боится услышать каждый Штирлиц, заброшенный в тыл врага. Как получилось, что все кнопки от нашей жизни оказались в руках жены?
Жену мы встречали как главу сопредельного государства, у которого вся нефть. Красная дорожка, оркестр, почётный караул, потом я, Артём, Семён. И цветы. Не те, которые я полил (о них теперь либо хорошо, либо никак), а букетик. Сначала букетик по ошибке оказался у Семёна, но в последний момент мне удалось его вырвать из скрюченных лап. Кажется, жена не заметила».
Олег Батлук
Семён и Артём подрались за кастрюльку с кашей, которую жена сварила нам на завтрак перед уходом. Оба видели, на что я способен как повар, в тот день, когда я закоптил потолок и залил плиту, и понимали: эта кастрюлька — их единственный шанс.
Потом Артём попросил нарисовать на его новой картине солнышко, мол, мама ему всегда рисует. Я нарисовал, Артём заплакал. Достали старый рисунок, провели очную ставку. Мамино солнышко — нечто из периода Высокого Возрождения, мое — неуверенный в себе круг, истыканный иголками.
Получалось чересчур нарочито, как в посте для фейсбука. Я решил прервать это самоисполняющееся пророчество про хозяина дома, бесполезного в хозяйстве, и полил цветы. Цветок. Остальные испуганно самозакопались. Дело в том, что первый же политый цветок протек. Как будто его стошнило водой. Вода лилась из блюдца, на котором стоял горшок, и, по-моему, даже брызгала вертикально из земли.
— Папа, вообще-то, это мамин любимый цветок, — сказал Артем за моей спиной.
Спасибо сынок, помог.
— Ты хоть сможешь включить мне канал «Карусель»? — спросил Артём.
Нравится мне это «хоть», Павлик Морозов.
— О чем речь сынок, восьмой канал.
Повисла неловкая пауза.
— Сынок, а где пульт?
— Может, маме позвоним?
Вот она, страшная фраза, которую боится услышать каждый Штирлиц, заброшенный в тыл врага. Как получилось, что все кнопки от нашей жизни оказались в руках жены?
Жену мы встречали как главу сопредельного государства, у которого вся нефть. Красная дорожка, оркестр, почётный караул, потом я, Артём, Семён. И цветы. Не те, которые я полил (о них теперь либо хорошо, либо никак), а букетик. Сначала букетик по ошибке оказался у Семёна, но в последний момент мне удалось его вырвать из скрюченных лап. Кажется, жена не заметила».
Олег Батлук