Несколько размышлений, которые первоначально должны были продолжать рубрику "военный урбанизм".

Специально не мониторил, но по субъективным ощущениям из России эмигрировал весомый процент городских активистов, продвигавших идеалы "нового урбанизма". Среди них вижу апологетов сообщественных действий, двигателей практик соучастия, носителей ценностей и практического опыта коллективных городских действий.

Оценивать их отъезд не буду, тем более не знаю причин за рамками эмоциональных "мне было так страшно" и "мне было так стыдно". Отъезд этих людей меня изумил. Его последствия проявятся в развитии наших городов уже скоро.

Также проявятся последствия от бегства "культурного эстеблишмента". В Москве, говорят, оголились отдельные культурные площадки и институции - идеологи, вдохновители и главные действующие лица уже за рубежом, как работать дальше менеджмент не понимает. Но последствия будут не в ломке программ этих институций. В России немного людей, готовых формулировать и продвигать альтернативную культурную повестку, хоть как-то противостоять тупиковой по своей сути программе прохановых-ямпольских. Да, сейчас открывается окно возможностей по расширению ассортимента отечественной культурной повестки, и растёт риск захвата её "радикальными патриотами". Россия остаётся частью мировой культуры, и очень не хочется через 10 лет пожимать плечами на вопрос: "А что же дала Россия миру в культуре за 2020-е годы?" Сейчас есть риск тотального унифицирования культурного поля. Это не выгодно стране и россиянам.

Да, конечно, уехали немногие, большинство активистов, урбанистов, культуртрегеров осталось в России. Их социальная капитализация стремительно деформируется, в том числе из-за ограничения работы социальных сетей и тотального изменения медийного пространства. Разрушаются привычные каналы информирования о локальных событиях, обмена информацией, снижается эффективность при организации мероприятий, разваливаются сети доверия. Мы только-только в это вошли, но субъективно уже способны оценить сужение привычного мира деятельных людей вокруг.

Итак, одни уехали, другие дезориентированы, третьи заняли выжидательную позицию. Платоновская формула "каждый занимается своим делом и воздаёт должное другим" сбоит. На лицо дефицит субъектности, который будет способствовать обеднению культурного поля и архаизации городской жизни. В анамнезе два предшествующих года контр-культуры в условиях "пандемии", когда многие самоизолировались и отказались от борьбы за свою миссию и ценности.

Хватит ли у формирующихся и активно разлетающихся по своим орбитам неконсолидируемых множеств россиян (множества как противоположность обществу в данном случае) воли затормозить этот процесс, перестав ныть и дезертировать перед лицом Истории? Кто выступит консолидаторами, под какие задачи и с какими ценностями в основании? Необходимо отдавать себе отчёт, что всё до предела политизировано. Впервые после длительного периода инерции и безвременья мы вынуждены говорить о будущем - персональном, локальном и будущем страны. Это и есть политизация, потому что таких сценариев будущего не один и не два. И чем меньше активных субъектов со своими версиями будущего, тем больше шансов для популистских и радикальных группировок перехватить это будущее.

Важное 10-минутное видео: The New York Times разобрали радиоперехваты российских военных, сражавшихся возле села Мотыжин Киевской области. Объясняют, что перехватов — сотни, материала слишком много, поэтому журналисты выбрали один населенный пункт и изучили, что происходило возле него. Перехваты подтверждали через видеозаписи свидетелей. Журналисты пришли к нескольким выводам:

1. Российские военные по непонятной причине не используют зашифрованную радиосвязь и говорят на частотах, которые может прослушать любой радиолюбитель. В некоторых случаях они заранее раскрывали по доступному радио свои намерения, что для украинской разведки просто подарок. (Тут есть подозрение, что шифрование связи по каким-то причинам у российской армии не работает).

2. NYT утверждает, что даже генералы используют общедоступную радиосвязь, а также мобильные телефоны. И минимум один из них был выслежен по сигналу мобильного и убит украинцами. Кроме того, использование общедоступных частот позволяет украинцам вклиниваться в переговоры россиян и мешать им (в одном случае радиопереговоры россиян прерываются советом украинцев: «Иди домой. Лучше быть дезертиром, чем перегноем)».

3. Российские войска испытывают проблемы с поставкой топлива, еды и воды. Это было и так известно, но подтверждается радиоперехватами. В некоторых случаях командиры настойчиво требуют топлива и говорят, что техника останавливается.

4. В одном случае участник радиообмена настойчиво просит поддержки с воздуха, а когда спустя полчаса не получает ее, буквально кричит в рацию: «Про поддержку, б…, с воздуха забыли, б…!».

5. В другом случае, как считают журналисты, радиоперехват зафиксировал подготовку к военному преступлению. Участник радиообмена говорит, что «принято решение накрыть артиллерийским огнем жилой район». Может ли это быть фейком? Может. За достоверность не ручаюсь. Но это то, что видит и слышит огромная западная аудитория. NY Times утверждает, что верифицировали переговоры, доверие к ним высокое. Уж точно выше, чем к Минобороны РФ.

В общем, картина складывается печальная. Нормальной связи нет, топлива не хватает, припасов не хватает, по открытым каналам обсуждается то, что может квалифицироваться как war crimes. Если дойдет до международного трибунала, материалов будет вагон.

​​Проект рассказал о том, почему Путина постоянно мучил кашель. Если кратко, то у него был рак щитовидки.

Наезды на РАНХиГС и шанинку продолжаются. В этот раз под руку попали либеральные ценности и либеральные преподаватели. Среди них Шульман. Очень жаль правоохранительные органы, если им поступит указание найти причины, для лишения ее должности в университете. Для Екатерины Михайловны ее карьера слишком дорога. А уж копаться в тонкостях закона и уголовных/административных дел она умеет гениально.

Также имела сегодня удовольствие выступать в качестве не наблюдателя, но практически актора: сперва Коммерсантъ прознал про прокурорские и полицейские заходы в Шанинку, потом и другие стали про этом писать и у меня комментариев спрашивать. Поговорила, припоминаю, с РБК и Бизнес-ФМ, и всем, по преподавательской традиции, рассказала совершенно одно и то же. Сюжетных линий там две: одна про программы Liberal Arts и прокуратуру, вторая про ГУВД и список сотрудников Шанинки. Насколько я слышала, во все вузы, где в программах было страшное слово Liberal, приходили с прокурорскими проверками ещё с осени, а теперь появились результаты: в ваших программах обнаружена нехватка традиционных ценностей, исправьте это. Собственно, моё участие в этой части происходящего никакое: я в этой программе не преподаю. Вторая история - про запрос информации о нескольких сотрудниках со списком оных сотрудников (включая меня): он от ГУВД, и мотивирован расследованием дела Раковой (оно же известно как дело Зуева), и касается контракта между Фондом развития новых форм образования и Шанинкой на выполнение работ по проекту «Учитель будущего». Я к этому проекту отношения не имела: он, насколько я понимаю, про переподготовку учителей средней школы, вне сферы моей компетенции. Но, как верно было замечено, запрашивать информацию это обстоятельство никак не мешает. Запрашивают её не у меня, а у работодателя: ко мне никто ни с какими вопросами не обращался. Всё запрошенное, опять же насколько мне известно, запрашивающим отослано.

https://www.kommersant.ru/doc/5292227

Сегодня в эфире наша любимая рубрика «Ну не, до 37-го года еще далеко». И мы отправляемся в увлекательное путешествие в город-герой Ленинград.

Там в конце марта сотрудники Российской национальной библиотеки разместили в здании постер с великим советским культурологом и литературоведом Юрием Лотманом. Недавно как раз исполнилось 100 лет со дня его рождения. И выставка там проводилась по случаю. Портрет повисел несколько часов, и в районе обеда мимо него прошел руководитель Департамента безопасности РНБ по фамилии Зуев. Он посмотрел на изображение Лотмана и опознал в нем… Марка Твена! А Марк Твен у нас кто? Правильно, американец. А все американцы, как известно, враги.

В общем, наш герой с холодной головой и горячим сердцем сорвал поздравительный постер и побежал к директору РНБ Гронскому с докладной запиской. А в записке этой максимально простой и знакомый сюжет. Чекист Зуев раскрыл в РНБ группу людей, которые пропагандируют терроризм и экстремизм. Дальше они с охранником по камерам отследили, кто именно вешал постер Лотмана-Зуева и вычислили диверсантов.

А! Вы, наверное, думаете, что директор покрутил у виска и отправил в отпуск перестаравшегося особиста? Ничего подобного. Он с радостью оштрафовал провинившихся сотрудников. Которые, разумеется, сразу же уволились. Вот такой вот культурный дискурс.

А теперь представим, что ровно такой же чекист Зуев с аналогичным кругозором и схожими представлениями о прекрасном руководит нашей страной уже 23 года. И обязательно еще поруководит, что открывает чарующие перспективы для нас всех. Потому что помимо самого чекиста нас окружают десятки миллионов таких вот директоров. И неизвестно, кто из них задорнее будет искать врагов народа.

Все мы видим смелых людей с плакатиками, которые выходят на улицы протестовать против войны с Украиной. Но мы не видим, какие протоколы выписывают этим крутым ребятам. Вот протокол, составленный на Алексея Никитина, который оказался на улице с цитатой Толстого.

Документ эпохи.

«Лев Николаевич Толстой согласно историческим фактам, является исторической фигурой, представляющей условно названное "зеркало революции", общеизвестный факт того что в произведениях, публицистических статьях автора, жестко критиковался правящий режим, в особенности за оправдания насилия при социальном взрыве. Таким образом, действия гр-на Никитин А.Н., следует трактовать как призыв к свержению действующей власти, а также следованию идеологии Толстого Л.Н.»

​​Через неделю после начала войны мне нужно было зацепиться за какой-нибудь текст. Концепт книги Хафнера был самым подходящим. Молодой человек рассказывает о своей жизни в Веймаре и нацисткой Германии. После “Историю одного немца” успели упомянуть все приличные книжные СМИ. Открывая любую страницу, мне почти всегда удавалось найти строчки, которые описывали мое состояние или состояние российского общества. Это еще удивительнее, что автор рассказывает о периоде с 1913 по 1933 год. То есть и в период первой мировой, и в Веймаре, и в первые годы правления Гитлера, можно было найти что-то такое в немцах, что зеркалит нынешнюю Россию. Эту перекличку с 30-ми годами Германии упоминают многие ученые и интеллектуалы сегодня. Стоит оговориться, что разумно сравнивать именно общественное, а не политическое состояние. Григорий Юдин видит причину схожести в реваншизме. У немцев проиграна первая мировая, а у нас холодная война. Причина важная, но явно не единственная. Но в этих причинах ученые начнут копаться, когда их головы немного остынут.

Хафнер описывал немцев, считая, что их проблемы - это сугубо немецкие проблемы. Культура такая, немцы такие. Ну кто кроме жителей Германии смог бы поддаться столь тупому, столь очевидно вождистскому и паразитирующему на психологических проблемах немцев режиму? Опыт авторитарных режимов последнего столетия показал, что немцы не уникальны, но их кейс был явно самым запоминающимся.

Почему же немецкое общество позволило Гитлеру победить? Хафнер считает, что немцы не умели жить частной жизнью. Чувство единство, которое породили нацисты стало ядом. Сторонники Гитлера были нахальны и жестоки. Их бескультурье дало им карт-бланш на насилие. В итоге этот немец, не умеющий жить своей частной жизнью. встречается с врагом, который хорошо организован и просто великолепен в насилии и постоянном поиске врагов.

Для Раймунда Претцеля (настоящее имя Хафнера) единственным выходом стала эмиграция. Он понимал, что либо он уедет, либо будет вынужден воевать за нацистов. Книга заканчивается 33 годом. Она не была дописана и опубликована им при жизни, хотя Хафнер печатал свои более поздние работы. В книге он мечтает уехать еще в 33 году. В реальности ему удается покинуть Германию в 36 году, когда возможностей для маневра внутри страны больше нет совсем. Хафнер потерял страну, но смог сохранить свое "я".

В этом году победили фашисты