⚡Снайпер в современном конфликте , как изменилась наша работа .

В современных условиях, когда до штурма опорника 15 км и маршруты подхода постоянно просматриваются малыми БПЛА, классическое применение снайпера при самом штурме теряет практический смысл: длительная засидка на дальней опоре быстро вскрывается воздушной разведкой и оборачивается уничтожением позиции ещё до начала штурма, а штурмовые группы нередко получают поражение задолго до выхода на рубеж штурма — отсюда наша практика вовсе не привлекать снайперов к штурму опорников полностью логична и подтверждается практикой. Снайперские навыки — маскировка, терпеливое наблюдение, точный огонь и умение собирать разведданные — при этом не теряют ценности, но их профиль радикально меняется: вместо «сидеть и ждать» снайперская пара становится инструментом глубинной разведки, перехвата логистики и поиска уязвимых узлов в тылу противника, корректора прицельного огня для артиллерии и РСЗО, а также разведчика-оператора в задачах по обнаружению и выводе из строя операторских пунктов дронов. Практическая логика проста: при операционной глубине в десятки километров ,короткие по времени выходы «вглубь» — выход, быстрая работа по сбору координат/подтверждению целей и немедленный отход по отработанным маршрутам ,а не статичные гнёзда, которые дроны и средства слежения быстро обнаружат. В таких операциях снайпер может действовать как скрытный корректор огня: незаметно подтвердить цель, дать координаты и углы для артподдержки или ударного БПЛА, после чего сменить позицию; это резко повышает эффективность ударов по ключевым объектам и уменьшает риск потерь при попытке «протиснуться» по прямой к опорнику. Кроме того, задача по нейтрализации наземных операторов и станций управления дронов становится приоритетом: обнаружение и вывод из строя тех, кто управляет или обслуживает БПЛА, снижает общий уровень наблюдения противника и открывает окна для более крупных манёвров. Технически это требует переобучения и переоснащения: пары снайперов должны уметь работать с лазерными дальномерами и системами координатирования, быстро передавать цель по зашифрованным каналам, планировать короткие ночные или погодные вылазки в окна пониженной эффективности дронов, владеть базовыми приёмами РЭБ (или тесно интегрироваться с подразделениями РЭБ) и иметь чёткие лимиты времени пребывания в секторе — выход, подтверждение/коррекция, отход. Оперативно важны правила: никакой долгой засидки ближе к фронту, чёткие сигналы «старт/стоп» для корректировки огня, строгие временные лимиты (работать короткими «забегами»), обязательная смена сектора после каждого выхода и интеграция с артиллерией и РЭБ, если таковые доступны. При отсутствии средств РЭБ приоритет смещается на ночные/погодные операции : выходим в ночное окно, делаем точечный удар по дозорам или операторам дронов и уходим, не давая противнику времени среагировать. В редких случаях снайпер может стрелять по самому БПЛА (есть подтверждённые эпизоды), но это вспомогательная опция и не должна быть центральной задачей; гораздо важнее видеть цель, подтвердить её и скоординировать удар со средствами огня или дронами-ударниками. Для командира вывод прост: не использовать снайперов в роли штатного «штурмового» ресурса при подходе на 10–20 км, а перевести их в роль /корректора/охотника за операторами дронов и мобильных ночных групп с жёсткими лимитами по времени на задачу, маршрутами отхода, криптосигналами и интеграцией с РЭБ/артой. Такой подход сохраняет ценность снайперского мастерства, но адаптирует его под реальное поле боя, где доминируют БПЛА, РЭБ и глубокая разведка; в наших условиях это именно то, что уже практикуется и даёт более высокий КПД по сравнению с попытками «ставить» снайпера на классический штурм опорника.

#БоеваяЕдиница

Мой позывной "Муха".

У нас мобильная группа — не статичная позиция с бетонными блоками и постами. Мы живём в тех самых промежутках между маршрутами колонн и линиями снабжения: на ходу, в засаде, в непривычной для противника обстановке. Состав у нас простой и отточенный: есть водитель, есть человек, который смотрит в оптику и слышит радио, есть тот, кто отвечает за средства подавления сигнала, есть «стрелки» — те, кто исполняет, если дело доходит до огня, и есть я, который в нужный момент принимает решение и распределяет приоритеты. Но бумажные роли — одно, реальность — другое: каждый из нас умеет делать всё по минимуму и быть лишним глазом на 360°.

День начинается не с кофе, а с проверки мелочей. Машина — не просто техника, это наша броня и наш билет обратно. Заправлен ли бак? Есть ли запасные аккумуляторы для оптики и раций? Лежит ли на видном месте маскировочная сетка? Парочка мелочей, которые экономят нервные клетки на поле. Перед выездом мы проговариваем зоны, где будем работать, ориентиры, способы связи и план отхода на случай, если нам придётся сматываться в два шага. План прост: увидеть — сообщить — нейтрализовать угрозу — уйти. Если кто-то делает что-то не по плану — я это сразу слышу и исправляю.

Наблюдение. Дрон — это не только «пирожок в небе», это датчик, камера и иногда бомба. Наша задача — отнять у него преимущество. Мы не сидим, уткнувшись в планшеты; мы держим сектор, мы распределяем углы обзора и периодически меняем точки наблюдения, потому что привычка убивает. Наблюдатель у нас меняется каждые 15–20 минут — глаза устают, расслабление приходит быстро, а ошибаться здесь дорого. Ночью у нас есть приборы, днём — оптика и тренированное чутьё. Часто решают не приборы, а понимание поведения: куда летит, на какой высоте парит, кто его по курсу прикрывает — всё это мы читаем по мелким признакам.
Работа с радио и разведданными — это отдельный мир. Бывает, кто-то на линии пишет, что видел квадрокоптер, и выезжает служба ПВО, а мы в это время уже устроили коридор и выжидаем.
🔴Про технику: у нас есть инструменты, но инструмент — ничего без человека. Глушилка — великолепная вещь, но если ты включишь её на открытом поле без прикрытия, то сразу покажешь себя. Поэтому мы используем её по ситуации, короткими всплесками, чтобы не стать маяком. Оружие — последнее средство. Мы предпочитаем не стрелять по небу «всей кучей», потому что каждый выстрел — это не только попадание в цель, но и разглашение позиции. Когда приходится стрелять — это быстрый, точный удар по видимой цели, после чего мы уже не стоим на месте.

Мобильность — наше всё. На одной точке задерживаемся коротко. Плюс — мы стараемся не оставлять за собой узнаваемого шаблона: разные маршруты, разные маскировочные решения, разное время выхода на позиции. Противник любит шаблоны; наша работа — быть непредсказуемыми. Важная вещь: мы всегда оставляем запасной выход. Машина у нас готова к снятию за пару минут, а водитель знает, что значит «срочно в движении». Это простая дисциплина, но она спасала не раз.
Контролируемая подача огня и краткая демонстрация силы — дроны FPV иногда просто уходят от агрессии. Но это редкость, и на неё нельзя полагаться как на правило.

Психология команды — то, что отличает нас от случайных стрелков. У нас нет «героев дня», есть дисциплина. Команда должна работать как часы: тихо и слаженно. Я учу людей не эгоизму, а ответственности: бой — это не место для самовыражения. Если кто-то пытается выделиться, это может стоить жизни всем. Поэтому у нас есть своя «рэпутация»: люди знают, за что отвечают, и не лезут в чужую зону ответственности.

Мы также много работаем над тем, чтобы документировать всё — не ради бумажек, а чтобы понимать закономерности. Куда летит дрон чаще всего? В какие часы? Какие дороги чаще используются для просветки? Это помогает нам предугадывать угрозу и перекрывать её до того, как она станет проблемой. Доклад должен быть коротким и полезным: место, время, поведение дрона и статус — это всё, что нужно знать командованию.

#БоеваяЕдиница

⚡Сети и FPV

Рыболовные сети сегодня стали одним из самых дешёвых и эффективных способов защиты позиций от FPV-дронов, особенно там, где нет средств радиоэлектронной борьбы или ПВО. Смысл прост: дрон смертелен только если он долетит до тебя. Если заставить его зацепиться, потерять управление или взорваться в воздухе, ты превращаешь высокотехнологичное оружие в бесполезный кусок пластика. И сделать это можно обычной сетью, натянутой правильно.

FPV летит к цели со скоростью до 150 км/ч, его пропеллеры хрупкие, камера уязвима, антенна легко повреждается. Любой контакт с сетью может привести к потере управления или преждевременному взрыву. Это не теория, а практика. На Авдеевском направлении в 2024 году бойцы натянули над позицией две рыболовные сети на высоте около 2,7 метра. Дрон с ВОГом зацепился пропеллером, потерял управление и взорвался в воздухе в полутора метрах над головами бойцов. Никто не пострадал, сеть порвало, но она выполнила задачу. Без неё взрыв пришёлся бы прямо в укрытие.

Лучшая сеть против FPV — это капроновая или полиамидная рыболовная сеть с толщиной лески около 1,5–2 мм и размером ячейки 5–8 см. Она лёгкая, дешёвая, не ржавеет, не мешает обзору и отлично цепляет пропеллеры и камеры. В Работино в 2023 году пехотный взвод натянул такую сеть в два слоя. Из пяти атакующих FPV три застряли в сетке и взорвались на высоте, один прорвался и взорвался у насыпи, один попал в крышу. Потерь не было. Без сети исход был бы куда хуже. Ещё более прочный вариант — армированные сети с утолщённой леской или вплетённым шнуром толщиной 2–3 мм и ячейкой 5–7 см. Они выдерживают удар тяжёлых FPV и могут изменить их траекторию. На Купянском направлении сапёры закрыли блиндаж армированной сетью в два уровня. FPV с зарядом от РПГ ударил в неё, замедлился и сработал в воздухе. Сеть порвало, но укрытие уцелело. Хорошо себя показывают и комбинированные решения — первый слой из капрона, который цепляет пропеллер, а второй из пластиковой строительной сетки, которая ломает винты. В Марьинке в 2024 году разведгруппа сделала именно так: FPV ударил в верхний слой, потерял винт и рухнул, не долетев до траншеи. Заряд не сработал. Но важно не только какая сеть, а как она установлена. Критическая высота подвеса — не ниже 2,5 метра, а лучше 2,7–3 метра, чтобы даже если дрон взорвётся, это случилось в воздухе, а не прямо над головами. Между слоями должно быть 40–60 сантиметров воздуха — первый слой цепляет, второй добивает. Оптимальный размер ячейки — 5–8 см: меньше — дрон пробьёт, больше — может пролететь. Сеть должна иметь лёгкий провис, не быть натянутой как струна — это увеличивает шанс зацепа. Натягивать её вплотную к укрытию нельзя: минимум 1,5 метра отступа. Лучше всего натянуть сеть на каркас из кольев, арматуры или труб, установленных по периметру позиции. Если позиция стационарная, можно сделать каркас из дерева или металла и закрепить сеть над крышей как навес.

Практика показала, что трёхслойный «бутерброд» сетей с зазором между слоями около 40 см ловит до 70–80% всех FPV. Если добавить угловые опоры, дрон, атакующий сбоку, также попадёт в ловушку. Сеть можно замаскировать растительностью или масксеткой, чтобы она не демаскировала позицию с воздуха. Если рядом дорога, стоит натянуть навес и над подходом, так как FPV часто атакуют под углом, а не строго сверху. Сеть нужно проверять и чинить после каждого обстрела — повреждённые участки снижают эффективность.

Вывод прост: позиция без сетки — это открытая мишень. Позиция с сеткой — это шанс выжить. Обычная рыболовная сеть может спасти жизнь целому отделению. Она цепляет пропеллер, ломает антенну, заставляет дрон взорваться раньше времени. Она даёт шанс, которого без неё нет. FPV — не чудо-снаряд. Он смертелен только тогда, когда ничто не мешает ему долететь. Любая сеть — это мешок на голову для дрона. И если этот мешок висит над тобой, у тебя появляется шанс вернуться домой живым. Помни это: «Позиция без сети — это мишень. Позиция с сетью — это шанс».

#БоеваяЕдиница