— Ты же говорил, что научился общаться с насекомыми и прочими мелкими тварями!
— Да.
— Почему тогда ты только что гнездо шершней разрушил?
— У меня союз с пауками против ос и шершней.

Как известно из начальной школы, граница - это воображаемая линия.
Границы сознания - это воображаемые линии.

Одни люди в стрессе вызывают болезни.
Другие — демонов.
Третьи понимают, что это одно и то же — и в стрессе вызывают удовольствие и радость.

- Ну всё, демон, убирайся.
- Я турист! Между прочим, честно заплатил в турфирме!
- У человека никто разрешения не спрашивал.
- Эх, говорили мне, первый класс бери, первый класс... решил сэкономить.

— Ты только смотри, сейчас не надо шутить про карму, смерть, костры, нужно что-то жизнеутверждающее.
— Хм, что, например?
— Ну вот а чем, как ты считаешь, мы занимаемся в 2020 году?
— Карму разгружаем.

— А что для вас самое страшное во встрече с нечистью?
— Не встретить.

- Дорогой, ушки мёрзнут, мне нужна новая шапка.
- Милая, ты управляешь своим телом, перекинь тепло наверх, делов на 10 секунд!
- Дорогой, если я это сделаю, как же я тогда шапочку куплю!? А я хочу новую шапку!

Пятничный пост-знакомство. Знакомимся в комментариях ☀️

Школа Осознанного Дао поздравляет с праздником мужества, благородства и чести – с Днём защитника Отечества! Желаем Вам счастья, жизни наполненной миром, крепкого здоровья, благополучия, успехов и любви близких. Пусть на вашем пути не будет преград, а вы всегда смело шагайте к своим целям. Живите долго и счастливо с позитивным настроением! Пусть все ваши мечты сбываются!

- Поздравляю вас с праздником Защитника Отечества!
- Ну и почему эта дата? Она ведь выдуманная, никаких важных военных событий в ней не было.
- В 1941 году 23 февраля впервые был синтезирован плутоний, и именно плутоний был использован в качестве заряда в РДС-1 (первая атомная бомба СССР), возможно, не допустившего третьей мировой войны, ядерной, так что дата правильная.

Футбол мироздания.
Сегодня сборная команда Света вновь встретилась со сборной командой Тьмы.
Круги призывов выглядят как никогда прекрасно.
Второй тайм начинается, игроки разыгрывают фаербол, и преимущество оказывается на стороне команды Тьмы. Боевой маг несётся в сторону Ворот Рая, напомню, что сегодня он уже закинул 2 снаряда в Эдем, после чего счёт стал 3:3. Вы только посмотрите, маг Поддержки из команды Света проговаривает заклинание, и в круге призыва прямо перед боевым магом вырастает Архангел и сбивает его с ног. Фаербол перехвачен, теперь он уже направляется в сторону Ворот Ада. Команда тьмы перегруппировалась, на всех семи кругах призыва, которыми владеет Тьма, возникают демоны Гоэтии, мешающие Свету. К счастью, мастер печатей Соломона успевает ликвидировать троих, и это значительно помогает команде. Заклинание ускорения, удар!.. И фаербол разбивается о щит хранителя врат.

Игра продолжается, осталось немного времени. Команда Света разыгрывает идеальную комбинацию. Нарушение! Некромант команды тьмы произносит запрещённое заклинание, одновременно создав нелегальный круг призыва. Судья уничтожает призванную сущность и штрафует игрока двумя дополнительными перерождениями в мире без магии.
Напомним, что это именно он в предыдущем тайме призвал 15 классических вампиров, которые сразу же были уничтожены. Видимо, он забыл, что схватка происходит днем в безоблачную погоду, что заставляет усомниться в его способностях разумно мыслить.

Пенальти в сторону врат Ада будет исполнять самый опытный игрок. Смотрим, он использует заклинание левитации, призывает Элементаля огня, тем самым усилив фаербол. Нападение! И шар пробивает щит хранителя и уносится вглубь врат!
Прекрасный удар! Похоже это победа Света.. Секунду, из врат с грохотом вылетает Цербер, держа в средней пасти наш фаербол. Он кладет его на поле, радостно виляя хвостом и припав на передние лапы.
Гол не засчитан. Таким образом, судья объявляет конец схватки, загоняя грустного скулящего Цербера домой и схлопывая вотора сторон.
Ничья, друзья! Снова Свет и Тьма оказались равны, как и всегда. Что ж, возможно в следующий раз одна из чаш весов склонится в какую-либо сторону. Смотрите далее документальную программу о засорении мыслеформами нижних уровней астрала.
До встречи!

Самое сильное заклинание

Арестант имел жалкий вид: ворот льняной рубахи испачкан рвотой, на тощей голени зияла источающая гной язва, несло от несчастного, как от помойной ямы. Жидкие волосенки растрепались вокруг лысины и колыхались, когда крестьянин утвердительно кивал на вопросы инквизитора.

Викарий Доминик Перикор с удовлетворением заметил, что на третий день допроса обвиняемый крестьянин Жак Курбе стал явно податливее. Да и палач Боссю подтвердил, что «охрана колыбели» и тренога помогла заблудшему еретику стать ближе к раскаянию.

В епархию об опасном колдуне сообщил сеньор, коему принадлежала цензива Курбе, да и вообще вся земля в округе. Соседи крестьянина начали шушукаться и недобро посматривать в сторону виллана – он единственный не пострадал от недоедания в год, когда все лето лили дожди и почти весь урожай погиб. В доме селянина вообще творились странные вещи после того, как тот приютил чужака. Неведомыми путями крестьянин сохранил часть посевов ржи, кроме того, вырастил невиданные в этих краях земляные яблоки, утверждая, что по вкусу и питательности они лучше любой репы и каштанов. Старый приятель Курбе, Моро, гонимый голодом, решил поживиться удивительными клубнями: ночью он тайком пробрался на его поле и утащил несколько побегов с плодами, и, вкусив их, благополучно помер. Этого селяне стерпеть не смогли и нажаловались своему сеньору: вообще, крестьяне были полны решимости проткнуть колдуна вилами, но после случая с Моро они просто боялись Курбе, чужака и его дьявольской силы.

Боссю распорядился притащить треногу из камеры вместе с заключенным, и теперь инквизитор, писец и палач любовались на корчащегося Курбе, которому острый угол пыточного орудия врезался прямо в анус. На треноге крестьянин отсиживался уже сутки, но сговорчивость его была обусловлена не столько болью, сколько отсутствием сна. Стражники несколько дней и ночей тыкали несчастного палкой под ребра, не давая ему заснуть – это и была печально известная пытка под названием «охрана колыбели».

Инквизитор распорядился снять крестьянина с треноги и усадить на табурет, иначе разговаривать с ним было невозможно – виллан пускал слюни и мычал от боли, и толкового ответа от него вряд ли можно было ожидать.

- Признаешь ли ты, Жак Курбе, что вступил в сговор с дьяволом и соблазнил на это всю свою несчастную семью? – громко и раздельно произнес викарий, краем глаза следя за пером писца, зависшим над бумагой. Брату Гийому дали жесткое указание записывать только слова Курбе, игнорируя кивки, мычание и отрицательное мотание головой – слишком часто на допросах инквизиции любое неосторожное движение толковали как согласие.

- Я признаю, что погубил свою душу, ваше преосвященство, - обреченно произнес крестьянин, - но моя семья непричастна к этому, уверяю вас.

Викарий раздраженно поморщился:

- Ты испытываешь мое терпение, сын мой. Я говорю «сын мой», потому что верю, что тебя можно вернуть в лоно всепрощающей церкви. Я вижу, что ты не безнадежен.

Инквизитор кивнул Боссю, и тот вынул из жаровни раскаленную кочергу, казавшуюся игрушечной в его мощных лапищах. Палач сунул конец кочерги прямо в язву на ноге Курбе, и допросная огласилась воплями. Викарий и палач слушали крики с явной скукой – им осточертел упрямый крестьянин, никак не желавший говорить правду. Брат Гийом тайком зевнул, не раскрывая рта.

- Сын мой, я не спал всю ночь, моля Бога привести тебя к свету и отринуть дьявольское наущение. Путь к правде не самый близкий, я понимаю… Расскажи мне с самого начала, как нечистый совращал тебя с пути истины, что за дьявольские зелья он давал тебе? Как тебе явился искуситель? В облике молодой красивой девушки или, может быть, в виде приятного юноши?

- О нет! Чужак был уже сильно немолод, наверное, лет сорока, как и я. Он был очень высок и упитан, ваше преосвященство, на две головы выше здешних селян.

Он постучался в наш дом ночью, когда мы с женой сидели у постели нашего старшего сына – его который день трепала страшная лихорадка, и я уже хотел бежать за священником, чтоб тот причастил его перед смертью. Жена рыдала, а я раздумывал, как мы будем жить без Тома, ведь пара молодых рук в хозяйстве много значит, а он наш единственный сын… Без него мы потеряли бы надел – оброк слишком велик, чтоб я один смог прокормить нас всех. В этот момент раздался сильный стук в дверь, и я подумал, что священник пожаловал сам, наслышанный о нашей беде. Но за дверью оказался некий неизвестный нам господин. Он был хорошо одет – шерстяной кафтан и очень добротные кожаные сапоги, а пряжка на его ремне была явно из серебра. Этот сударь попросился переночевать в нашей лачуге, и я очень удивился – зачем ему бедная хижина виллана, когда рядом трактир с прекрасной гостиницей? То, что он не нуждался, было очевидно: путник сказал, что щедро заплатит за приют. Мы с радостью согласились, в таком положении, ваше преосвященство, деньги не бывают лишними.

Писец увлеченно водил пером, а Боссю с интересом слушал – хоть какое-то развлечение в скучной работе палача.

- Он заморочил тебе голову каким-то заклинанием? Чем его привлекла твоя жалкая лачуга, вся пропитавшаяся запахом свиного навоза?

- Заклинание... Да, было заклинание. Он подошел к постели Тома, пощупал ему руку и шею. Потом попросил его посадить и долго слушал, приложив ухо к его спине. Потом что-то произнес не на нашем языке, повернулся ко мне и предложил помощь – сказал, что сможет его вылечить.

Инквизитор подался вперед и возбужденно спросил:

- Как это слово не на нашем языке звучало?

- Я не помню.

Викарий поднял глаза на палача, и Курбе заволновался:

- Я не помню, правда! Правда, не помню! Это был очень затейливый язык, а я уже немолод и не смог запомнить все его заклинания!

Боссю взялся за кочергу, и крестьянин завопил:

- Пнимия! Внемония! Как-то так!

Инквизитор кивнул и задумался.

- Как он лечил твоего Тома? Устраивал богопротивные ритуалы, давал ему зелья из крови младенцев?

Крестьянин сник.

- Да, он давал зелье. Но точно не из крови, потому что оно было прозрачное.

- Прозрачное? – инквизитор поднял брови. – В смысле, невидимое?

- О нет. Оно было как вода и хранилось в маленьких колбах.

- Он давал Тома выпить его?

- Нет. Это очень странно, и боюсь, вы мне не поверите, ваше преосвященство. Я сам, когда увидел, очень испугался и понял, что это великое колдовство. Маленькую колбу он разламывал и переворачивал, но зелье не выливалось, и это было поразительно. Тогда чужак брал дьявольское устройство – пузырек чуть побольше, и прилаживал ему на кончик иглу. По игле зелье перебиралось в этот пузырек. А потом он… мне стыдно это говорить, ваше преосвященство.

Инквизитор поднял мрачное лицо на арестанта.

- Говори. Чем больше правды здесь прольется, тем выше шанс, что твоя грешная душа не попадет в ад.

- Он… заголял Тома зад и втыкал иглу прямо в ягодицу. И волшебное средство вливалось ему в плоть.

- Какая мерзость… - прошептал писец, а Боссю сплюнул на жаровню.

- Как реагировал твой несчастный сын на дьявольскую отраву? Были ли у него приступы ненормального экстаза, припадки?

- Нет. С каждым вливанием ему становилось лучше, и уже через неделю он смог помогать мне на пашне, хоть и был еще немного слаб.

- Говорил ли чужак, что он давал Тома, как называлось это зелье?

- Да. Я запомнил – он называл его antibiotiki.

Викарий задумчиво покивал головой.

- Как еще соблазнял вас этот приспешник дьявола? Какие речи нашептывал тебе и твоей семье?

Курбе пожал тощими плечами.

- Да никак, ваше преосвященство. Меня он пытался научить читать и писать, но я – бедный человек, мне это мастерство ни к чему. Мое дело работать и добывать пищу для всей семьи, тратить время на писанину – не для нашего брата.

- А твой сын..? Пытался ли чужак отвратить его от Господа?

Крестьянин вздохнул, замялся, и инквизитор повысил голос:

- Пытался ли чужак соблазнить Тома?!

Курбе суетливо закивал головенкой, отчего пух вокруг его лысины пришел в движение.

- Он показывал ему странные письмена и картинки.

- Какие, опиши.

- Они были слишком сложны ... Но одну картинку я все же запомнил, потому что Тома очень долго размышлял над ней. Чужак начертил в пыли возле амбара большой круг, вокруг которого расходились круги побольше. И на каждом большом круге была точка. Тома сказал, что эта картинка объясняет все мироздание, и пытался объяснить мне. Но я ничего не понял, ваше преосвященство.

- Чужак проводил с ним много времени?

- Да. Он говорил, что Тома на редкость неглуп он сможет многому научить его. Только зачем это крестьянскому сыну…

- Давал ли чужак зелье твоей жене и дочерям?

- Нет!

- Что?! Опять ты врешь мне, слизняк! Неужели никто из твоей семьи за целый год этой гнилой зимы не заболел, никому не понадобились антиби… лечение? Боссю!

Заскучавший Бюссю снова взялся за кочергу, а Курбе завопил тоненько, как заяц:

- Да, признаю, признаю! Он давал еще моей младшей Мартине и жене, когда им нездоровилось!

- Как еще он совращал вас? Я не поверю, что он не использовал никаких заклинаний.

- Да, было одно заклинание, которое он часто произносил. Инквизитор дал знак палачу и писцу закрыть уши ладонями и спросил виллана:

- Как оно звучало?

Крестьянин наклонился вперед и таинственно прошептал:

- Su**b*ia*.

Я очень боялся этого заклятья, потому что после него у чужака спорилась любая работа и удача сопутствовала ему, это явно дьявольские штуки. Очень сильное заклинание.

Инквизитор вытер пот со лба – в комнатке становилось жарко, и у старика начала кружиться голова.

- Ладно. Стража!

На его окрик в пыточную высунулся стражник.

- Отведи заблудшего обратно в камеру. Продолжим завтра. Мне нужно свериться со священными книгами.

При выходе из тюрьмы викария ждал портшез с четырьмя дюжими братьями-бенедиктинцами. Инквизитор тяжело забрался на сиденье, чувствуя, как мелко дрожат ноги, и выступает обильный пот на спине. Старик перевел дух и дал указание носильщикам следовать в монастырь.

Добравшись, наконец, до своей кельи, которая, к слову сказать, была роскошно обставлена специально для именитых гостей, старик первым делом бросился к кровати и вытащил из-под нее небольшой ящик. Там, под бархатным отрезом и распятием, было второе дно, которое священник открыл нажатием на незаметный выступ. Он вынул тонкий шприц для диабетиков и, подняв полы сутаны, сделал себе укол в бедро. Старик боялся, что ему станет совсем плохо в тюрьме, и теперь с облегчением ощущал, как отступает мерзкая дурнота.

Чертов Институт Времени настоял, чтобы на поиски беглеца отправился именно он, лучший из лучших в медиевистике. Старик был готов руководить операцией, продумывать все ходы и комбинации, но руководство однозначно дало понять, что непосредственного участия в облаве ему не избежать.

От выдвинутых аргументов – диабет и возраст – руководство отмахнулось как от несущественных, а ослушаться приказа и отказаться ученый не смог. Институт Времени только номинально был научным образованием, но в действительности контролировался военными.

Этот чертов русский поднял на уши международную комиссию Института: 5 лет назад он опубликовал исследование, где весьма убедительно доказывал, что эффект бабочки вовсе не так фатален, как принято думать в научных кругах, и историю можно и нужно менять. На очередной конференции Сергей Потапов закончил свое выступление пламенной речью, в которой убеждал комиссию, что можно привести род человеческий к небывалому процветанию уже сейчас.

- Представьте, мы задавим на корню все войны, мы дадим людям древности науку, которая к нашему времени разовьется необычайно. Уже в наше время мы победим смерть и освоим далёкие планеты.