Мяу!
Доброе утро! Чудесная всё-таки была осень. И стихотворение сегодня чудесное.
Сергей Козлов
Осень 🍁
В эту осень
В самой чаще
Дом с крылечком в землю вмерз
И дымит,
Как настоящий
Деревянный паровоз.
На дороге встретится —
Фары-окна светятся.
Загудит своей трубой,
Напугает нас с тобой.
Высушены и легки
В эту осень
Васильки.
Спят в стогу —
В своём дому,
Не откроют никому.
Лишь овечке
В зимний вечер
Выйдут из дому навстречу.
В эту осень
Лис не рад,
В эту осень
Листопад
Рыжим, огненным хвостом
Заметает лисий дом.
И кружатся листья, листья,
Будто лисы, лисы, лисы.
Даже старая лиса
Изумилась:
«Чудеса!
Где лисёнок?
Где листёнок? —
Ушки, хвостики, глаза!»
В эту осень
Куст калины
Загорелся и горит,
Загорелся и горит —
Ничего не говорит.
Ничего не говоря,
Догорит до января.
Полыхай огня красней —
Будут ягоды вкусней!
В эту осень
На заре
Роет норы крот в горе.
На рассвете вся гора
В грудах злата-серебра.
В белом инее
Гора.
В белом инее
Нора.
На заре
Крот в норе
Утопает в серебре.
И лягушка не поёт —
Печку топит,
Гостя ждёт,
И лягушкам не поётся,
Если осень настаёт.
В эту осень у зелёной
Нет иголки патефонной —
Вот сидит она одна,
Тишиной удручена.
Ни в складушки, ни в ладушки,
Да притом ешё обман.
Если скажут:
«Над болотом
По утрам
Стоит
Туман!» —
Это топят печь лягушки,
Гостя ждут из дальних стран.
А какого —
Подгляжу
И весною расскажу.
И шмели, шмели, шмели
В эту осень отцвели.
Ой, шмелюга, твой цветок
Весь до листика намок!
Ах, шмелюга, цветик твой
Стал от инея седой.
Ну, а сам ты, милый шмель,
Залетел в какую щель,
Где сидишь,
Где жужжишь,
Лапкой грустно шевелишь?
А зайчонок в эту осень
Бросил маму и отца,
Бросил бабку,
Деда бросил,
Съел четыре деревца.
И разнёсся слух окрест,
Что ещё четыре съест.
В эту осень, зверобой,
Мы прощаемся с тобой.
Хоть и мал и неказист,
Я любил твой горький лист.
Хоть и горек, невысок,
Я любил тебя, цветок.
Неба свод ли голубой,
Дым ли белый над трубой,
Словно лист перед травой,
Я стою перед тобой:
До свиданья!
До свиданья!
Зверик, травка, зверобой!
В эту осень журавли
Помахали издали,
Клином по небу прошли
В эту осень журавли.
С этим клином журавлиным,
С кликом этим
Длинным-длинным,
Затопив пожарче печь,
Мы войдём в родную речь.
Доброе утро! Чудесная всё-таки была осень. И стихотворение сегодня чудесное.
Сергей Козлов
Осень 🍁
В эту осень
В самой чаще
Дом с крылечком в землю вмерз
И дымит,
Как настоящий
Деревянный паровоз.
На дороге встретится —
Фары-окна светятся.
Загудит своей трубой,
Напугает нас с тобой.
Высушены и легки
В эту осень
Васильки.
Спят в стогу —
В своём дому,
Не откроют никому.
Лишь овечке
В зимний вечер
Выйдут из дому навстречу.
В эту осень
Лис не рад,
В эту осень
Листопад
Рыжим, огненным хвостом
Заметает лисий дом.
И кружатся листья, листья,
Будто лисы, лисы, лисы.
Даже старая лиса
Изумилась:
«Чудеса!
Где лисёнок?
Где листёнок? —
Ушки, хвостики, глаза!»
В эту осень
Куст калины
Загорелся и горит,
Загорелся и горит —
Ничего не говорит.
Ничего не говоря,
Догорит до января.
Полыхай огня красней —
Будут ягоды вкусней!
В эту осень
На заре
Роет норы крот в горе.
На рассвете вся гора
В грудах злата-серебра.
В белом инее
Гора.
В белом инее
Нора.
На заре
Крот в норе
Утопает в серебре.
И лягушка не поёт —
Печку топит,
Гостя ждёт,
И лягушкам не поётся,
Если осень настаёт.
В эту осень у зелёной
Нет иголки патефонной —
Вот сидит она одна,
Тишиной удручена.
Ни в складушки, ни в ладушки,
Да притом ешё обман.
Если скажут:
«Над болотом
По утрам
Стоит
Туман!» —
Это топят печь лягушки,
Гостя ждут из дальних стран.
А какого —
Подгляжу
И весною расскажу.
И шмели, шмели, шмели
В эту осень отцвели.
Ой, шмелюга, твой цветок
Весь до листика намок!
Ах, шмелюга, цветик твой
Стал от инея седой.
Ну, а сам ты, милый шмель,
Залетел в какую щель,
Где сидишь,
Где жужжишь,
Лапкой грустно шевелишь?
А зайчонок в эту осень
Бросил маму и отца,
Бросил бабку,
Деда бросил,
Съел четыре деревца.
И разнёсся слух окрест,
Что ещё четыре съест.
В эту осень, зверобой,
Мы прощаемся с тобой.
Хоть и мал и неказист,
Я любил твой горький лист.
Хоть и горек, невысок,
Я любил тебя, цветок.
Неба свод ли голубой,
Дым ли белый над трубой,
Словно лист перед травой,
Я стою перед тобой:
До свиданья!
До свиданья!
Зверик, травка, зверобой!
В эту осень журавли
Помахали издали,
Клином по небу прошли
В эту осень журавли.
С этим клином журавлиным,
С кликом этим
Длинным-длинным,
Затопив пожарче печь,
Мы войдём в родную речь.
Мяу!
По утрам меня больше беспокоит, зачем будильник прекращает мои прекрасные сновидения о мышах и птицах, но вместе с Надеждой Шемякиной можно задаться и каким-нибудь другим вопросом.
Надежда Шемякина
Почему снятся сны?
— Почему нам снятся сны
Черно-белые, цветные?
— Почему нам снятся сны
Непонятные, чуднЫе?
Отвечаю вам научно:
— Чтобы было спать нескучно!
По утрам меня больше беспокоит, зачем будильник прекращает мои прекрасные сновидения о мышах и птицах, но вместе с Надеждой Шемякиной можно задаться и каким-нибудь другим вопросом.
Надежда Шемякина
Почему снятся сны?
— Почему нам снятся сны
Черно-белые, цветные?
— Почему нам снятся сны
Непонятные, чуднЫе?
Отвечаю вам научно:
— Чтобы было спать нескучно!
Мур!
А не вернуться ли нам к стихам Михаила Яснова? Очень уж я их люблю. А ведь Михаил Давидович блестяще пишет не только для детей.
Михаил Яснов
Я в хоре пел
Я в хоре пел! Какое время было!
Как за душу брало и как знобило!
Как зал глядел! Как было горячо!
Как мучило соседское плечо!
Как сладко разливалось фортепьяно!
Как было мне просторно — и туманно!
Как жгло гортань! Как ликовал язык!
Как звук переходил внезапно в крик!
Какие песни были! Как нам пелось!
Какая подступала к горлу смелость!
Какой восторг пульсировал в груди!
Какая жизнь вставала впереди!
Как жаль, что юный голос мой сломался.
Как жаль, что петь я больше не пытался.
Быть может, тот восторг, простор и крик
вернулись бы ко мне — хотя б на миг!
А не вернуться ли нам к стихам Михаила Яснова? Очень уж я их люблю. А ведь Михаил Давидович блестяще пишет не только для детей.
Михаил Яснов
Я в хоре пел
Я в хоре пел! Какое время было!
Как за душу брало и как знобило!
Как зал глядел! Как было горячо!
Как мучило соседское плечо!
Как сладко разливалось фортепьяно!
Как было мне просторно — и туманно!
Как жгло гортань! Как ликовал язык!
Как звук переходил внезапно в крик!
Какие песни были! Как нам пелось!
Какая подступала к горлу смелость!
Какой восторг пульсировал в груди!
Какая жизнь вставала впереди!
Как жаль, что юный голос мой сломался.
Как жаль, что петь я больше не пытался.
Быть может, тот восторг, простор и крик
вернулись бы ко мне — хотя б на миг!
Мяу!
Я знакома с девочкой, у которой есть такие же странные коты и кошки, как в стихотворении Тима Собакина.
Тим Собакин
Странный Котёнок
Жил Котёнок
очень странный:
отвернулся
от сметаны,
не хотел
отведать мяса...
Был Котёнок
из пластмассы.
Я знакома с девочкой, у которой есть такие же странные коты и кошки, как в стихотворении Тима Собакина.
Тим Собакин
Странный Котёнок
Жил Котёнок
очень странный:
отвернулся
от сметаны,
не хотел
отведать мяса...
Был Котёнок
из пластмассы.
Мяу!
Мда, кое-кто на моих глазах каждое утро опаздывает в школу и садик. И у всех - уважительные причины!
Вячеслав Лейкин
Причины опозданий
Во вторник подвела постель —
Не смог я вовремя проснуться.
Позавчера забыл портфель,
В нём был банан — пришлось вернуться.
В своих ошибках разобрался,
Сегодня в срок придти хотел,
Но слишком сильно разогнался
И мимо школы пролетел.
Мда, кое-кто на моих глазах каждое утро опаздывает в школу и садик. И у всех - уважительные причины!
Вячеслав Лейкин
Причины опозданий
Во вторник подвела постель —
Не смог я вовремя проснуться.
Позавчера забыл портфель,
В нём был банан — пришлось вернуться.
В своих ошибках разобрался,
Сегодня в срок придти хотел,
Но слишком сильно разогнался
И мимо школы пролетел.
Мур...
Такой уж этот мир, где без потерь не обойтись...
Мария Махова
А она говорит и тихонечко трёт виски.
Сколько лет мы не виделись, сколько холодных лет
А ещё, говорит, я связала ему носки.
Обязательно ноги должны быть всегда в тепле.
А ещё вот открытка, не знаю, какой был год.
Всё хотела припомнить, но выпало, не смогла.
Захвати её, покажи ему, он поймёт.
Как-то рылась в столе и случайно её нашла.
А ещё, говорит, насушила вам всяких трав.
Прошлый год я сама собирала их, да не суть.
Ты заваривай, пейте вечером и с утра.
А закончатся, перешлю ещё с кем-нибудь.
У меня всё не очень тоже – который год…
И давление, и всё прочее – как-то так…
А ему передай, что пройдёт это всё, пройдёт.
Написать не смогу – на словах скажи, без бумаг.
Что поделать – теперь не вывезет на авось.
По счетам уже, тут хоть лето, а хоть зима.
Было – выбыло, развернулось и унеслось.
Пусть простит меня, что не еду к нему сама.
Ну а что теперь… Ну а дни теперь, как одно.
Расскажи ему, что жива ещё, что не край.
Знаю, встретимся, знаю, свидимся всё равно.
Ты открытку вот не забудь ему, передай.
Тихо крестится… Там, на лестнице, всё темней.
И за окнами, и за стёклами – темнота.
Скоро встретятся – восемь месяцев, восемь дней.
И увидятся, и обнимутся навсегда.
Ну а он далеко, но не знает она ещё,
как он думал о ней, как стояли над ним врачи.
А он год уже не печалится ни о чём.
Только веткой рябины в окно по утрам стучит.
Такой уж этот мир, где без потерь не обойтись...
Мария Махова
А она говорит и тихонечко трёт виски.
Сколько лет мы не виделись, сколько холодных лет
А ещё, говорит, я связала ему носки.
Обязательно ноги должны быть всегда в тепле.
А ещё вот открытка, не знаю, какой был год.
Всё хотела припомнить, но выпало, не смогла.
Захвати её, покажи ему, он поймёт.
Как-то рылась в столе и случайно её нашла.
А ещё, говорит, насушила вам всяких трав.
Прошлый год я сама собирала их, да не суть.
Ты заваривай, пейте вечером и с утра.
А закончатся, перешлю ещё с кем-нибудь.
У меня всё не очень тоже – который год…
И давление, и всё прочее – как-то так…
А ему передай, что пройдёт это всё, пройдёт.
Написать не смогу – на словах скажи, без бумаг.
Что поделать – теперь не вывезет на авось.
По счетам уже, тут хоть лето, а хоть зима.
Было – выбыло, развернулось и унеслось.
Пусть простит меня, что не еду к нему сама.
Ну а что теперь… Ну а дни теперь, как одно.
Расскажи ему, что жива ещё, что не край.
Знаю, встретимся, знаю, свидимся всё равно.
Ты открытку вот не забудь ему, передай.
Тихо крестится… Там, на лестнице, всё темней.
И за окнами, и за стёклами – темнота.
Скоро встретятся – восемь месяцев, восемь дней.
И увидятся, и обнимутся навсегда.
Ну а он далеко, но не знает она ещё,
как он думал о ней, как стояли над ним врачи.
А он год уже не печалится ни о чём.
Только веткой рябины в окно по утрам стучит.
Мяу!
Да, действительно, если хорошенько подумать, слоны странные животные: шерсть не вылизывают, мышей не ловят...
Владимир Орлов
Две мухи
Сидели на печке
Две мухи-старухи,
И муха тихонько
Спросила у мухи:
— Хотела бы ты,
Дорогая сестрица,
Из мухи-старухи
В слона превратиться?
— Из мухи в слона?
Ни за что, никогда!
Подумай, что делать
Я буду тогда?
Ведь если я пить
Или есть захочу,
То я ни в какое
Окно не влечу!
К тому же слоны,
Если всё говорить,
По потолку
Не умеют ходить!
А это не просто,
Тут нужно уменье!
Нет, я о слонах
Невысокого мненья!
Да, действительно, если хорошенько подумать, слоны странные животные: шерсть не вылизывают, мышей не ловят...
Владимир Орлов
Две мухи
Сидели на печке
Две мухи-старухи,
И муха тихонько
Спросила у мухи:
— Хотела бы ты,
Дорогая сестрица,
Из мухи-старухи
В слона превратиться?
— Из мухи в слона?
Ни за что, никогда!
Подумай, что делать
Я буду тогда?
Ведь если я пить
Или есть захочу,
То я ни в какое
Окно не влечу!
К тому же слоны,
Если всё говорить,
По потолку
Не умеют ходить!
А это не просто,
Тут нужно уменье!
Нет, я о слонах
Невысокого мненья!
Мур.
Всё проходит, всё становится отголоском самого себя. Это и есть течение времени.
Елена Лапшина
* * *
В такую ночь не верь дневным наукам,
когда вокруг всё делается звуком
и различим на слух и вздох и взмах.
Вот жук, полночный дом обеспокоив,
шуршит по краю содранных обоев,
ползёт и оступается впотьмах.
И кажется, все, бывшие до нас,
хозяева сидят за чашкой чая –
как будто бы с тех пор и до сих пор
всё длится тот же самый разговор.
Мы лишние и мы сидим, скучая,
ни слов, ни голосов не различая,
как сонные тетери в поздний час.
Лишь различим во время разговора
негромкий стук фаянса ли, фарфора…
Всё та же кухня, те же стол и стулья,
и тихий гул, идущий, как из улья,
невнятная кухонная возня…
Фонит буфет, подрагивают стёкла:
слова остались – ни одно не смолкло, –
неуловимой вечности сквозняк…
Где пили чай с распаренной травою –
гудение, как пенье хоровое, –
и в комнатах скрипучие кровати,
и дерево – поющее Амати! –
и лишь луны безмолвный адуляр…
И чудится, вот жук взойдёт по доскам
с тяжёлою спиной, натёртой воском,
раскроется, как лаковый футляр,
взлетит и тоже станет отголоском.
Всё проходит, всё становится отголоском самого себя. Это и есть течение времени.
Елена Лапшина
* * *
В такую ночь не верь дневным наукам,
когда вокруг всё делается звуком
и различим на слух и вздох и взмах.
Вот жук, полночный дом обеспокоив,
шуршит по краю содранных обоев,
ползёт и оступается впотьмах.
И кажется, все, бывшие до нас,
хозяева сидят за чашкой чая –
как будто бы с тех пор и до сих пор
всё длится тот же самый разговор.
Мы лишние и мы сидим, скучая,
ни слов, ни голосов не различая,
как сонные тетери в поздний час.
Лишь различим во время разговора
негромкий стук фаянса ли, фарфора…
Всё та же кухня, те же стол и стулья,
и тихий гул, идущий, как из улья,
невнятная кухонная возня…
Фонит буфет, подрагивают стёкла:
слова остались – ни одно не смолкло, –
неуловимой вечности сквозняк…
Где пили чай с распаренной травою –
гудение, как пенье хоровое, –
и в комнатах скрипучие кровати,
и дерево – поющее Амати! –
и лишь луны безмолвный адуляр…
И чудится, вот жук взойдёт по доскам
с тяжёлою спиной, натёртой воском,
раскроется, как лаковый футляр,
взлетит и тоже станет отголоском.
Мяу!
Я тоже считаю: старость нужно уважать!
Артур Гиваргизов
НЕУДОБНО
Бабушка с крокодилом. Неудобно ей с крокодилом
ездить в метро, всегда уступают место.
Вот и сейчас ‒ вошла, никого не просила,
а все вскочили, уступают бабушке место.
Бабушка просит, руки к груди прижала:
‒ Не надо так много, нам бы скамейки хватило!
Но все выбегают с криком «Садитесь, пожалуйста!!!» ‒
вагон уступают бабушке с крокодилом.
Я тоже считаю: старость нужно уважать!
Артур Гиваргизов
НЕУДОБНО
Бабушка с крокодилом. Неудобно ей с крокодилом
ездить в метро, всегда уступают место.
Вот и сейчас ‒ вошла, никого не просила,
а все вскочили, уступают бабушке место.
Бабушка просит, руки к груди прижала:
‒ Не надо так много, нам бы скамейки хватило!
Но все выбегают с криком «Садитесь, пожалуйста!!!» ‒
вагон уступают бабушке с крокодилом.
Мур!
Всё заканчиванется, и восхитительная золотая осень - тоже.
Дина Бурачевская
Листва отчаянно летит
И просит погадать в тревоге -
То ручку мне позолотит,
То бросит милостыню в ноги...
Хотя вне милости сама,
Коленки голые латая,
Сквозь опустевшие дома
Уходит осень золотая...
Всё заканчиванется, и восхитительная золотая осень - тоже.
Дина Бурачевская
Листва отчаянно летит
И просит погадать в тревоге -
То ручку мне позолотит,
То бросит милостыню в ноги...
Хотя вне милости сама,
Коленки голые латая,
Сквозь опустевшие дома
Уходит осень золотая...
Мяу!
Вот и снег в Москве! Я была бы самой грустной в мире кошкой, если бы в этакую погоду у меня под лапой не лежал сборник стихов. Но мне не страшны холод и слякоть: в любую минуту я могу перенестись, например, к океану.
Надежда Шемякина
ПРО ОКЕАН
Ходят волны в океане
Ровным строем к ряду ряд
Словно рота очень мокрых,
С головы до пяток мокрых,
В сапогах и касках мокрых,
Рота вымокших солдат.
У военных волн ученье,
Боевое настроенье,
Боевое построенье
И весьма отважный вид.
И от этого ученья,
Боевого построенья
И шеренг перестроенья
Океан седой штормит.
А потом все разойдутся,
По команде разбегутся,
По команде разлетятся
Вдаль и вширь на сотни миль.
В наступившее затишье
Никого не будет слышно,
Ничего не будет слышно,
В океане полный штиль!
Вот и снег в Москве! Я была бы самой грустной в мире кошкой, если бы в этакую погоду у меня под лапой не лежал сборник стихов. Но мне не страшны холод и слякоть: в любую минуту я могу перенестись, например, к океану.
Надежда Шемякина
ПРО ОКЕАН
Ходят волны в океане
Ровным строем к ряду ряд
Словно рота очень мокрых,
С головы до пяток мокрых,
В сапогах и касках мокрых,
Рота вымокших солдат.
У военных волн ученье,
Боевое настроенье,
Боевое построенье
И весьма отважный вид.
И от этого ученья,
Боевого построенья
И шеренг перестроенья
Океан седой штормит.
А потом все разойдутся,
По команде разбегутся,
По команде разлетятся
Вдаль и вширь на сотни миль.
В наступившее затишье
Никого не будет слышно,
Ничего не будет слышно,
В океане полный штиль!
Мяу!
По-моему, роль послушания переоценивают. Главное, чтобы ребёнок нам был здоров! Хотя если он шалит на бензоколонке, к здоровью это не ведёт. А уж если ребёнок - дракон...
Артур Гиваргизов
Непослушный ребёнок
Дракон объяснял пятнадцатый раз
(никогда не кричал на ребёнка):
если видишь, написано «газ»,
«бензин» — то это колонка
для заправки автомашин.
А ты выдыхаешь пламя!
На этих колонках вообще не дыши!
Понял? Махни головами.
Сын дракона заёрзал на стуле —
не ёрзай, сломаешь стул! —
и кивнул двумя головами.
Но одной головой не кивнул.
По-моему, роль послушания переоценивают. Главное, чтобы ребёнок нам был здоров! Хотя если он шалит на бензоколонке, к здоровью это не ведёт. А уж если ребёнок - дракон...
Артур Гиваргизов
Непослушный ребёнок
Дракон объяснял пятнадцатый раз
(никогда не кричал на ребёнка):
если видишь, написано «газ»,
«бензин» — то это колонка
для заправки автомашин.
А ты выдыхаешь пламя!
На этих колонках вообще не дыши!
Понял? Махни головами.
Сын дракона заёрзал на стуле —
не ёрзай, сломаешь стул! —
и кивнул двумя головами.
Но одной головой не кивнул.
Мяу!
Некоторые мечтают о странном (о собаке! пф-ф-ф!), согласна с вами. Но мечтать не вредно, в этом я уверена!
Олег Бундур
СОБАКА
У меня собака заболела,
Целый день она совсем не ела,
Целый день в углу своём сидела
И глядела на меня, глядела...
Я налил ей в блюдечко микстуру,
Положил отличную котлету,
Я измерил ей температуру -
Нет её...
Собаки тоже нету.
Просто я мечтаю о собаке,
Я всю жизнь хотел её иметь,
Если б у меня была собака,
Я бы не позволил ей болеть.
Некоторые мечтают о странном (о собаке! пф-ф-ф!), согласна с вами. Но мечтать не вредно, в этом я уверена!
Олег Бундур
СОБАКА
У меня собака заболела,
Целый день она совсем не ела,
Целый день в углу своём сидела
И глядела на меня, глядела...
Я налил ей в блюдечко микстуру,
Положил отличную котлету,
Я измерил ей температуру -
Нет её...
Собаки тоже нету.
Просто я мечтаю о собаке,
Я всю жизнь хотел её иметь,
Если б у меня была собака,
Я бы не позволил ей болеть.
А почему бы в первый день последнего месяца осени не порадоваться уютным кошкам? Не вижу никаких причин откладывать такую радостную возможность.
Мур...
Снег, говорите? Радость, благодать? Ну не знаю...
Полина Корицкая
Снежное
Я телефон прикладываю к голове.
На другом конце провода - человек -
Телефоном он чешет себе висок,
Изучает собственный свой носок.
"Человек-человек", - говорю ему,
И не знаю зачем звоню, почему,
Можно было в мессенджер на фб,
Вот чего неймется опять тебе.
Человек улыбнется и промолчит.
Машинально костяшками простучит.
Цок-цок-цок - такое. И та-да-дам.
Я ему немножко подумать дам.
Я скажу: "Привет тебе, человек".
И в Москве наконец-то повалит снег.
Снег, говорите? Радость, благодать? Ну не знаю...
Полина Корицкая
Снежное
Я телефон прикладываю к голове.
На другом конце провода - человек -
Телефоном он чешет себе висок,
Изучает собственный свой носок.
"Человек-человек", - говорю ему,
И не знаю зачем звоню, почему,
Можно было в мессенджер на фб,
Вот чего неймется опять тебе.
Человек улыбнется и промолчит.
Машинально костяшками простучит.
Цок-цок-цок - такое. И та-да-дам.
Я ему немножко подумать дам.
Я скажу: "Привет тебе, человек".
И в Москве наконец-то повалит снег.