Любовь не для слабых сердцем.
Николай Еремеевич Струйский наследник богатых имений и немалых капиталов женился в 23 года на молодой Александре Петровне Озёровой, которой на момент свадьбы было 17 лет. Чтобы навеки запечатлеть необыкновенную красоту юной жены, он повез её в Москву, к художнику Фёдору Степановичу Рокотову. Несмотря на молодой возраст, Струйский основательно подготовился к семейной жизни, мечтая о многочисленной семье. У себя в Рузаевке выстроил большой четырехэтажный дворец по проекту самого Растрелли - архитектора царского Зимнего дворца. Жене он сделал уникальный подарок: ни дорогие бриллианты, ни бесценные шубы, ни богатые наряды, а великолепный большой, светлый, под высоким куполом храм Пресвятой Троицы по проекту другого знаменитого архитектора - Баженова. Для неё духовное было важнее, чем богатства материальные. Ни одна женщина ни до, ни после не получила столь великий и возвышенный дар.
Портрет Александры Струйской блестящий образ идеально грациозной и прекрасной женщины: изящный овал лица, тонкие летящие брови, легкий румянец и задумчивый, отсутствующий взгляд. В глазах – душевная чистота и сильный характер. Муж посвящал своей супруге стихи, где называл её изумительным лирическим именем Сапфир.
Супруги прожили 24 года спокойной и достойной семейной жизни. Александра Петровна родила восемнадцать детей. Десять из них умерло в младенчестве, а четыре пары близнецов - семь сыновей и дочь благополучно выросли. Александра Петровна пережила мужа на 43 года, мудро правила семейным состоянием. Воспитала восьмерых детей. Вела большое хозяйство. Оставила детям внушительное наследство. Жила во дворце Растрелли. Молилась в храме Святой Троицы Баженова. Её красоту запечатлел Рокотов. Но и спустя 125 лет после кончины у неё появился восхищенный поклонник - известный поэт Николай Заболоцкий, посвятив стихотворение «К портрету Струйской».
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
1953 г.
#живопись
Николай Еремеевич Струйский наследник богатых имений и немалых капиталов женился в 23 года на молодой Александре Петровне Озёровой, которой на момент свадьбы было 17 лет. Чтобы навеки запечатлеть необыкновенную красоту юной жены, он повез её в Москву, к художнику Фёдору Степановичу Рокотову. Несмотря на молодой возраст, Струйский основательно подготовился к семейной жизни, мечтая о многочисленной семье. У себя в Рузаевке выстроил большой четырехэтажный дворец по проекту самого Растрелли - архитектора царского Зимнего дворца. Жене он сделал уникальный подарок: ни дорогие бриллианты, ни бесценные шубы, ни богатые наряды, а великолепный большой, светлый, под высоким куполом храм Пресвятой Троицы по проекту другого знаменитого архитектора - Баженова. Для неё духовное было важнее, чем богатства материальные. Ни одна женщина ни до, ни после не получила столь великий и возвышенный дар.
Портрет Александры Струйской блестящий образ идеально грациозной и прекрасной женщины: изящный овал лица, тонкие летящие брови, легкий румянец и задумчивый, отсутствующий взгляд. В глазах – душевная чистота и сильный характер. Муж посвящал своей супруге стихи, где называл её изумительным лирическим именем Сапфир.
Супруги прожили 24 года спокойной и достойной семейной жизни. Александра Петровна родила восемнадцать детей. Десять из них умерло в младенчестве, а четыре пары близнецов - семь сыновей и дочь благополучно выросли. Александра Петровна пережила мужа на 43 года, мудро правила семейным состоянием. Воспитала восьмерых детей. Вела большое хозяйство. Оставила детям внушительное наследство. Жила во дворце Растрелли. Молилась в храме Святой Троицы Баженова. Её красоту запечатлел Рокотов. Но и спустя 125 лет после кончины у неё появился восхищенный поклонник - известный поэт Николай Заболоцкий, посвятив стихотворение «К портрету Струйской».
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
1953 г.
#живопись
Строгий, терпеливый, добродушный и справедливый такой образ учителя живёт в нашем сердце.
В первый день учебного года вспомним в картинах школьных учителей и пусть в сердце проснётся тот счастливый ребенок, который со страхом в сердце, но с предвкушением и с букетом в руках шагает на первую свою линейку.
”Учитель должен быть артист, художник, горячо влюблённый в своё дело”.
Антон Павлович Чехов
1. «Учительница», Юрий Дмитриевич Петров
2. «В гостях у учителя», Николай Петрович Богданов-Бельский
3. «Сельская учительница», Константин Александрович Трутовский
4. «Именины учительницы», Николай Петрович Богданов-Бельский
5. «День рождения учителя», Норман Роквелл
6. «Приезд учительницы в деревню», Владимир Егорович Маковский
7. «Единственный учитель», Василий Максимович Максимов
8. «Сельский учитель», Кацман
9. «Учительница-мордовка, 1937», Федор Васильевич Сычков
10. «Учитель рисования», Василий Григорьевич Перов
#живопись
В первый день учебного года вспомним в картинах школьных учителей и пусть в сердце проснётся тот счастливый ребенок, который со страхом в сердце, но с предвкушением и с букетом в руках шагает на первую свою линейку.
”Учитель должен быть артист, художник, горячо влюблённый в своё дело”.
Антон Павлович Чехов
1. «Учительница», Юрий Дмитриевич Петров
2. «В гостях у учителя», Николай Петрович Богданов-Бельский
3. «Сельская учительница», Константин Александрович Трутовский
4. «Именины учительницы», Николай Петрович Богданов-Бельский
5. «День рождения учителя», Норман Роквелл
6. «Приезд учительницы в деревню», Владимир Егорович Маковский
7. «Единственный учитель», Василий Максимович Максимов
8. «Сельский учитель», Кацман
9. «Учительница-мордовка, 1937», Федор Васильевич Сычков
10. «Учитель рисования», Василий Григорьевич Перов
#живопись
Гений санитарии
Французскому химику и микробиологу Луи Пастеру основоположнику вакцинации, подарившего миру технологию пастеризации, названного в честь создателя в первую очередь благодарны виноделы всего мира и по сей день.
Дело было так: как-то раз, когда Пастер уже был назначен деканом факультета естественных наук в Университете Лилля, в дом учёного постучался богатый винопромышленник с мольбой о помощи. Местные виноделы несли огромные убытки, вино и пиво быстро портились, причину никак не могли понять. Учёный увлеченно принялся решать интересную задачу. Изучив под микроскопом сусло, Пастер обнаружил, что в вине помимо дрожжевых грибков, отвечающих за сам процесс спиртового брожения, присутствуют еще и микроорганизмы в виде палочек, они-то и оказались виновницами порчи вина и пива.
Это было величайшее открытие – Пастер объяснил не только природу брожения, но и сделал предположение о том, что микробы не зарождаются сами собой, а попадают в организм извне. Решение проблемы нашлось быстро: Пастер создал среду, чистую от бактерий. Ученый нагревал сусло до температуры 60 градусов, чтобы погибли все микроорганизмы, и уже на основе этого сусла готовили вино и пиво. Эта технология по сей день используется в промышленности.
Да здравствует наука, да здравствует прогресс!
#интересныйфакт #вино
Французскому химику и микробиологу Луи Пастеру основоположнику вакцинации, подарившего миру технологию пастеризации, названного в честь создателя в первую очередь благодарны виноделы всего мира и по сей день.
Дело было так: как-то раз, когда Пастер уже был назначен деканом факультета естественных наук в Университете Лилля, в дом учёного постучался богатый винопромышленник с мольбой о помощи. Местные виноделы несли огромные убытки, вино и пиво быстро портились, причину никак не могли понять. Учёный увлеченно принялся решать интересную задачу. Изучив под микроскопом сусло, Пастер обнаружил, что в вине помимо дрожжевых грибков, отвечающих за сам процесс спиртового брожения, присутствуют еще и микроорганизмы в виде палочек, они-то и оказались виновницами порчи вина и пива.
Это было величайшее открытие – Пастер объяснил не только природу брожения, но и сделал предположение о том, что микробы не зарождаются сами собой, а попадают в организм извне. Решение проблемы нашлось быстро: Пастер создал среду, чистую от бактерий. Ученый нагревал сусло до температуры 60 градусов, чтобы погибли все микроорганизмы, и уже на основе этого сусла готовили вино и пиво. Эта технология по сей день используется в промышленности.
Да здравствует наука, да здравствует прогресс!
#интересныйфакт #вино
Человек-абсурд
Альфонс Алле черный юморист, эксцентричный философ, меланхолик и мизантроп приговорил себя к жизни клоуна развлекая богачей - «плоских людей от мира сего», которых он глубоко презирал.
За 30 лет до появления «Чёрного квадрата» Казимира Малевича написал первое в серии художественных открытий совершенно чёрное и почти квадратное полотно «Битва негров в пещере глубокой ночью». Алле малоизвестный основоположник супрематизма, но Малевич, в отличие от Алле, относился к искусству серьезно.
“Какой смысл принимать жизнь всерьёз, если это лотерея без выигрыша: как мне кажется, из неё всё равно никто не выйдет живым”.
Альфонс, которого не было
Альфонс Алле черный юморист, эксцентричный философ, меланхолик и мизантроп приговорил себя к жизни клоуна развлекая богачей - «плоских людей от мира сего», которых он глубоко презирал.
За 30 лет до появления «Чёрного квадрата» Казимира Малевича написал первое в серии художественных открытий совершенно чёрное и почти квадратное полотно «Битва негров в пещере глубокой ночью». Алле малоизвестный основоположник супрематизма, но Малевич, в отличие от Алле, относился к искусству серьезно.
“Какой смысл принимать жизнь всерьёз, если это лотерея без выигрыша: как мне кажется, из неё всё равно никто не выйдет живым”.
Альфонс, которого не было
Продолжение...
Яркий эксцентрик, сделавший карьеру самого смешного редактора масонского журнала кабаре «Чёрный кот», немного журналиста и в самую последнюю очередь писателя, Алле работал впопыхах, писал урывками десятки своих «сказок», сотни рассказов и тысячи статей за столиком (или под столиком) в кафе.
Но испытывая «жуткое омерзение к жизни в кафе», он назначал встречи в кафе, ел в кафе, сочинял в кафе, жил в кафе, провёл свой последний день жизни в кафе под названием «Остен-Фокс» в Париже.
…Как говорила вдова человека, умершего после консилиума трёх лучших врачей Парижа: «Но что же он мог сделать один, больной, против троих — здоровых?»
Альфонс Алле, «Штучки»
Яркий эксцентрик, сделавший карьеру самого смешного редактора масонского журнала кабаре «Чёрный кот», немного журналиста и в самую последнюю очередь писателя, Алле работал впопыхах, писал урывками десятки своих «сказок», сотни рассказов и тысячи статей за столиком (или под столиком) в кафе.
Но испытывая «жуткое омерзение к жизни в кафе», он назначал встречи в кафе, ел в кафе, сочинял в кафе, жил в кафе, провёл свой последний день жизни в кафе под названием «Остен-Фокс» в Париже.
…Как говорила вдова человека, умершего после консилиума трёх лучших врачей Парижа: «Но что же он мог сделать один, больной, против троих — здоровых?»
Альфонс Алле, «Штучки»
Продолжение...
Но мистификатору Алле было недостаточно реализоваться в живописи и литературе. Благодаря десятилетней дружбе с таким же эксцентричным человеком композитором Эриком Сати, Альфонс Алле решил внести свой ироничный исторический вклад в музыкальное искусство.
В 1897 году он «привёл в исполнение» и опубликовал «Траурный марш для похорон великого глухого» отсылка к Бетховену, который, впрочем, не содержал ни одной ноты. Забавно, что эта партитура представляет собой пустую страницу нотной бумаги, одолженную Эриком Сати для однократного исполнения альфонсовского шедевра.
“…С деньгами даже бедность переносится легче, не так ли?”
Альфонс, которого не было
Но мистификатору Алле было недостаточно реализоваться в живописи и литературе. Благодаря десятилетней дружбе с таким же эксцентричным человеком композитором Эриком Сати, Альфонс Алле решил внести свой ироничный исторический вклад в музыкальное искусство.
В 1897 году он «привёл в исполнение» и опубликовал «Траурный марш для похорон великого глухого» отсылка к Бетховену, который, впрочем, не содержал ни одной ноты. Забавно, что эта партитура представляет собой пустую страницу нотной бумаги, одолженную Эриком Сати для однократного исполнения альфонсовского шедевра.
“…С деньгами даже бедность переносится легче, не так ли?”
Альфонс, которого не было