Жена оруженосца
463 subscribers
137 photos
2 videos
5 files
99 links
Про женщин в истории и истории про женщин.

С вопросами, пожеланиями, предложениями писать сюда: @AliveFighter
Download Telegram
​​Иногда начинает казаться, что каждый человек родом не только из какого-то места, но и из какого-то времени.

Есть люди абсолютно современные. Они родились в конце XX – начале XXI века и им хорошо здесь, это их время. Когда на них надевают исторический костюм, то это выглядит как маскарад. Не возникает ощущения настоящего, это просто современный человек в старинной одежде.

А есть люди, словно рождённые не сегодня. Им действительно идёт одежда прошлых веков. Иногда у них есть "своё" время, и им плохо в других эпохах, а иногда они органичны в любом времени. Таким людям, на мой взгляд, стоит только позавидовать, это врождённая способность.

Но при желании чего-то достичь, для человека нет ничего невозможного. Бывает, что человек, надевший на себя костюм впервые, не знает, как его носить и как в нём жить, но позже привыкает. Постепенно человек перестаёт выглядеть "пришельцем" и существует в эпохе вполне органично.

Вывода не будет, просто понаблюдайте за людьми вокруг. Присмотритесь к соседу в автобусе, возможно, ему больше пойдёт шляпа с перьями?)

На картинке адский ад: современные люди в очень далеких от истории костюмах. Не надо так.
​​Небольшая история о средневековом менталитете. Ну или, по крайней мере, о том, каким он должен быть.

Юношей был рыцарь де ла Тур Ландри как-то взят своим отцом в некий замок, чтобы в связи с близящимся обручением познакомиться со своею будущею невестой. Девушка встретила его чрезвычайно приветливо. Желая разузнать, что она собой представляет, он болтает с нею о всякой всячине.

Они заговаривают о пленниках, что предоставляет молодому рыцарю повод для изысканного комплимента: «Мадемуазель, было бы много лучше попасть пленником в Ваши руки, нежели в чьи иные, и думаю, быть в плену у Вас не столь тяжко, как если бы меня взяли в плен англичане. И она отвечала мне, что всего лишь недавно довелось ей увидеть того, кого пожелала бы она иметь своим пленником. И тогда спросил я, не сулит ли она ему жестокой темницы, и сказала она, вовсе нет, но что содержала бы она его столь же нежно, сколь и собственное свое тело, на что я сказал, что поистине счастлив был бы очутиться в столь нежном и благородном узилище. Ну что мне сказать Вам? Язычок у нее был весьма остер, и казалось, из ее же слов, что знала она немало, да и взгляд у нее был весьма живой и лукавый».

Прощаясь, она попросила его, дважды или трижды повторив свою просьбу, приехать вскорости снова, словно она давно уже его знала.

«И когда расстались мы, сеньор мой отец спросил меня: «Как тебе показалась та, которую ты только что видел? Скажи свое мнение». Но ее слишком энергичное поощрение отбило у него всякую охоту к знакомству более близкому.

«Монсеньор, кажется мне, хороша она и красива, но не желал бы я быть с нею ближе, нежели есть, о чем и прошу Вас».
Об обручении больше не было речи, и шевалье, видимо, нашел основания впоследствии не сожалеть об этом.

Источник: "Le livre du chevalier de la Tour Landry pour l'enseignement de ses filles" (Книга шевалье де ла Тур Ландри для воспитания дочерей его, середина XIV века).
Цитирование по Й.Хёйзинга "Осень Средневековья".
Forwarded from Musica Mensurata
Есть какая-то ирония в том, что век, который принято называть веком начала Ренессанса во всей Европе - Пятнадцатый - был один из самых темных и холодных веков в европейской истории.

После чудовищных потрясения XIV века к 1400 году население Европы было сравнимо с уровнем 1200 года (по оценкам историков 58,5 и 57,5 миллионов соответственно). Похолодание , начавшееся в начале XIV века, достигло своего пика. Средние температуры упали на 0.4 - 0,8 градуса, а морозы стали встречаться чаше. Когда в 1438 году, Карл VII торжественно вступил в Париж, и хроники отмечают столь суровую зиму, что дикие волки из Булонского леса забегали в поисках тепла на городские улицы. Для Западной и Центральной Европы снежные зимы стали обычным явлением, а период «золотой осени» начинался в сентябре. Где уж тут виноградарство в Шотландии, которое было в 13 веке?

Земля начала давать меньший урожай. Историки сейчас считают XV век - временем одной из самых затяжных экономических рецессий. В 1453 году пал Константинополь, османы стали контролировать Черное море и Балканы, после чего резко уменьшилась торговля в Средиземноморье. Этот удар был не меньшим, чем холод. Стало процветать пиратство. В 1487 году османский адмирал Кемаль-реис фактически дает начало берберскому пиратству, которое опустошало Средиземное море вплоть до XIX века.

Развитие науки замедлилось. Несмотря на такие важные открытия, как книгопечатание, по оценкам исследователей темпы развития в XV веке значительно ниже, чем в XIV.

В 1480 году учрежден первый трибунал испанской инквизиции. В 80-90х годах бушует Торквемада, по любым оценкам , причастный к сожжению тысяч человек.

Еще раньше, в 30-40х годах XV века в западно-альпийских областях - в Савойе, Дофине, Пьемонте и Западной Швейцарии начинается охота на ведьм. В 1484 году выходит печально известный “Молот ведьм”.

Права женщин становятся значительно меньшими. Истории Элоизы, для образования которой вызывались лучшие учителя и с которой потом советовались известные богословы, или Св. Хильдегарды Бингенской, ведущей суды и наставляющей германских князей, стали казаться сказкой.

Фактически останавливается развитие латыни попыткой вернуть ее в классические нормы.
​​Я не хочу прощаться, но так вышло, что сейчас на канал нет ни времени, ни сил. Этой зимой я защищаю магистерский диплом, а он ещё даже на половину не написан, плюс работа и, конечно, реконструкция. Всё вместе создаёт отрицательную величину свободного времени, и чтобы вывести её хотя бы к нулю, приходится от чего-то отказываться.

Кроме того, очень верю в то, что камни, действительно, надо не только разбрасывать, но и собирать: не только делиться знаниями, но и накапливать их. Поэтому пауза нужна ещё и для того, чтобы читать, изучать, и писать впрок.

Так что беру небольшой отпуск, и обещаю обязательно вернуться зимой. Не прощайте, мои хорошие, а всего лишь до свидания.

P.S. При этом не отказываюсь отвечать на ваши сообщения и вообще общаться: где меня искать, вы знаете :)
Близится новый год — время подведения итогов . Кстати, за последний год мы выросли вдвое, и, надеюсь, будем расти ещё :)

Однако назрели перемены, которые должны сделать канал ещё лучше, а материалы в нём ещё интереснее. Название канала намекает, что здесь говорят про историю, но сейчас мне ближе именно прикладная история, то есть реконструкция и всё, что с ней связано. Поэтому, полагаю, будет меньше фактов по общим вопросам и больше информации по вопросам супер-узким. Это не значит, что теперь говорим только о шовчиках и ценах на правильные котлы, но этого будет больше, чем раньше. Не знаю, насколько это будет интересно тем, кто с реконструкцией не связан.

Кроме того, мне бы хотелось, чтобы ведение канала приносило удовольствие. А иначе зачем это всё вообще? Поэтому посты будут не по расписанию, а по готовности что-то рассказать. К тому же, мне бы хотелось делать больше оригинальных лонгридов, а их подготовка требует времени.

Ну и, наконец, история — это не вся моя жизнь, есть ещё и лингво-филологические наклонности, которые буду реализовывать на втором канале: "Саша и тексты" (@sashalearn). Он тоже будет отнимать какое-то время, которое можно было бы потратить на "Жену оруженосца".

Примерно с такими мыслями подхожу к грядущему 2019 году. Очень интересно, что вы обо всём этом думаете. Комментарии открыты, пишите туда или в личку @AliveFighter.
​​За вчерашний день залпом прочитала книгу Яна Мортимера «Заложники времени». Автор может быть вам известен по серии «путешественник во времени»: у нас вышли его книги об Англии XIV века и о Викторианской эпохе.

Конечно, чувствуется, что Мортимер пишет, в основном, науч-поп. Будем честными, художественного в книге не так много. И в отдельных местах чувствуется слабость автора как романиста. Но сама идея и способы её исполнения меня покорили.

Во-первых, книга наполнена историческими деталями, встречая которые хочется хлопать в ладоши от удовольствия. Например, мужские чулки зажиточного господина — чёрные, а не серые, и автор это подчёркивает. Или взгляд средневекового человека на дом XIX века, где на полах лежат «цветные гобелены». Прекрасно же!

Во-вторых, сквозь текст чувствуется отношение автора к истории, и мне его подход очень близок. История — это не даты и даже не череда сражений и завоеваний. Это жизнь людей, и она не окончилась бесследно. Люди прошлого оставили себя не только в сотворённых предметах (поэтому так важно их сохранять!), но, что ещё важнее (и это проходит красной нитью), в своих потомках.

Каждый из нас несёт в себе понемногу от своих предков — и это лучший памятник их нелёгкой жизни и лучшая благодарность за их труды. Всё было не зря.

Конечно, в книге есть ряд условностей и определённый «конь в вакууме», чтобы автору было проще выразить свою мысль. Но, по-моему, оно того стоит.
Поскольку канал этот все больше стремится к дневнику, очень хочу поделиться радостью.

Отныне для вас вещает не просто бакалавр лингвистики, а ещё и магистр филологии! 🤓
​​Чистоплотность и вообще категории чистоты в Средневековье и сейчас — тема сложная, многогранная и неоднозначная. Возьмём, например, такой узкий вопрос, как уход за волосами. Понятно, что шампуней современных не было. Было мыло, были различные отвары (прабабушки современных масок), а ещё очень мало тёплой воды, ведь нагреть её не так просто.

Так как же поступали женщины в те времена?

Разумеется, голову мыли реже. Не берусь об этом утверждать с полной уверенностью (не проверяла), но говорят, что чем чаще моешь голову, тем больше вырабатывается жира, а значит, волосы быстрее грязнятся. Те же люди говорят, что если ограничить мытьё головы разом в неделю, а то и в две, то волосы постепенно приходят в себя.

В "Декамероне" Боккаччо, например, упоминается, что женщины моют голову раз в неделю. Рискну предположить, что это даже часто, и женщины, в массе своей, делали это ещё реже.

Но как же в таком случае следить за собой и своим внешним видом? Тут на помощь приходят щётки и масла для волос. В викторианской Англии, например, были очень популярны помады для волос: они делают волосы более скользкими, а значит, жир и грязь проще удалить с них при помощи щётки. Если волосы ежедневно и тщательно вычёсывать, то они не пахнут, не выглядят сухими и ломкими, а ещё меньше секутся.

Разумеется, это не будут те пушистые, легкие волосы, которые мы привыкли считать чистыми. Текстура у них будет другой, но при этом они будут ухоженными и здоровыми.

Кстати, замечено: проще всего делать средневековую причёску на волосах, не видевших шампуня не менее 3 дней.
Воспой, богиня, гнев Ахилла Пелеевича!

Читал "Отечественные записки" середины XIX века и наткнулся на позабытую жемчужину - перевод, точнее пересказ "Илиады" языком русских былин. Его сделал Борис Иванович Ордынский, который тогда преподавал в Казанском университете.
Несколькими годами раньше вышел перевод Гнедича, написанный гекзаметром. До этого в литературных кругах велись споры, можно ли вообще по-русски писать гекзаметром, и перевод Ордынского - способ показать, что лучше по-другому, лучше рассказать эпос одного народа формулами из эпических сказаний своего.
Опыт Ордынского был признан неудачным, сейчас о нем упоминается только вскользь даже в специальных справочных изданиях, но все-таки каков язык!

"Первый молвил добрым криком Менелай: Что ты родимый оболокаешься? или хочешь послать кого из товарищей дозором к Троянам?"

"Отвечал ему князь Агамемнон: Нестор Нелеевич, великая слава Ахеев! узнай Агамемнона Атреича, которому Зевес послал трудов больше всех, пока душа в теле и ноги ходят".

"А Менелая, хоть и люблю его, хоть и уважаю, а ругну: пусть себе сердится! За то ругну, что спит и на тебя одного взвалил все хлопоты. А теперь бы ему хлопотать следовало да просить всех витязей: подступила нужда несносная!

Сказал ему в ответ князь Агамемнон: Старик, в другое время корить я тебе его не заказываю: часто отлынивает, к трудам не охоч; не то, чтобы по лени, либо неразумию, а так: на меня глядит, меня во всем ждет".

"Он-то вышел тогда супротив Агамемнона Атреича. Когда сошлися они, Атреич сперва промахнулся: копье в сторону ушло, а Ифидамант ткнул ему в пояс, ниже брони, и налег рукой дебелой, да не прошиб пояса пестрого".

Почитать о том, как Ахилл собирал ладнообутых Ахеев на вече можно на сайте Российской национальной библиотеки: https://vivaldi.nlr.ru/bv000020005/view#page=85

Статья про переводчика в Русском биографическом словаре goo.gl/SLnmq5
​​Вопрос "кто же главный в семье" в формализованном мире средневековой знати решался довольно просто.

Дело в том, что слуги при дворе значительных и богатых феодалов к XV веку уже не были лично зависимы, но тем не менее давали клятву верности, которой придавалось огромное значение.

Управляющий и управляющая (в немецких землях — гофмейстер и гофмейстерина) обязательно проходили эту процедуру. Интересно, что при этом гофмейстерина клянется прежде всего «нашему милостивейшему господину эрцгерцогу Зигмунду Австрийскому» и только во вторую очередь «его милостивой супруге, нашей милостивейшей госпоже».

Таким образом, даже женская часть двора принадлежала в той же (а то и большей) мере к окружению князя, нежели к окружению княгини. Это было не просто очевидно, но и нашло выражение в ясной правовой формуле.
​​Принято считать, что женская прислуга в Средневековье была абсолютно беззащитна перед произволом властного сеньора.

С одной стороны, действительно, как мы уже обсудили в прошлом посте, девушки-фрейлины давали клятву не одной графине, но «прежде всего нашему милостивейшему господину, а затем нашей милостивейшей госпоже, супруге его княжеской милости».

Но в то же время в Тироле конца XV века, например, в уставе для слуг существовала одна важная оговорка: фрейлины должны слушаться, но только «во всех порядочных и честных делах». И в следующей же фразе: «Если вдруг что-либо будет предпринято против их чести, им следует тотчас жаловаться».

Почему именно фрейлины могли столкнуться с какими-то «непорядочными и нечестными» деяниями, догадаться легко. Но интересна сама правовая оговорка, освобождавшая их (хотя бы теоретически и в некоторых ситуациях) даже от долга повиновения князю и княгине.
Спасибо, гуччи! Совсем скоро можно будет выходить на улицу в своем историческом костюме и быть супер-модным :)
Ежедневный распорядок дня — наверное, самое правдивое зеркало жизни. Вот, например, как проводили своё время немецкие фрейлины конца XV века (согласно инструкции, специально для них составленной).

УТРО
Фрейлины должны прислуживать своей госпоже в церкви и внимать мессе с почтением и благоговением, без всякого шума или болтовни.

«Во-вторых, они, как им и полагается, должны прислуживать моим милостивым господину и госпоже со всем почтением, приличествующим князю и княгине». Здесь имеются ввиду любые занятия княжеской пары в утреннее время, в которое юные дамы должны сопровождать эрцгерцога и эрцгерцогиню и выполнять всевозможные их пожелания .

ДЕНЬ
За обедом фрейлины должны вести себя «добропорядочно и благовоспитанно и избегать любых избыточных и необязательных разговоров». Вообще авторам распорядков для женской половины двора болтливость юных дам казалась самым вероятным их проступком — о нём упоминают то и дело.

Кроме того, фрейлины должны «перед едой и после неё возносить хвалу всемогущему богу и благодарить с должным почитанием моего милостивого господина и госпожу, если их милости будут присутствовать». Точно так же, как и в церкви, речь здесь идет не в последнюю очередь о публичной репрезентации княжеской власти — и фрейлины должны вносить свой вклад в её образ.

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ
В послеобеденные часы «они должны заняться какими-нибудь работами, а не слоняться без дела, разве что моя милостивейшая госпожа поедет куда-либо за город или же отправится на пешую или конную прогулку».

Альтернатива сформулирована вполне определённо: как правило, фрейлинам следует трудиться, а сопровождать графиню в её прогулках и поездках — занятие не столь частое. Тем не менее, «ежели моя милостивейшая госпожа поедет за город или же отправится на конную прогулку, они тогда должны прислуживать её милости и притом соблюдать тот порядок, который соответствует их возрасту или родовитости, никоим образом его не нарушая». Под «порядком» здесь подразумевается именно очерёдность фрейлин в сопровождении госпожи: ближе всего к герцогине находятся самые старшие и самые знатные дамы.

«Если же моя милостивейшая госпожа пойдет гулять в сад, то фрейлины должны прислуживать ей все вместе и ни одна из них не должна отделяться от её милости или куда-либо уходить от неё». В данном случае кто из фрейлин идёт первой, а кто второй, оказывается несущественным. Важно, однако, чтобы они не проявляли неположенного «индивидуализма»: не покидали госпожу, уменьшая свиту эрцгерцогини, которая должна визуализировать её высокий статус.

ВЕЧЕР
Вот, наконец, день прошёл, и фрейлины по указанию гофмейстерины должны все вместе отправляться спать в приличное время. Нельзя допускать, чтобы какая-либо из них отделялась или же пыталась задержаться, подавая тем самым дурной пример остальным.

Ещё больше подробностей про жизнь фрейлин в этой статье: https://zen.yandex.ru/media/id/5a380cad77d0e6a4ac802a7b/rasporiadok-jizni-freiliny-konca-xv-veka-5bcb23d3dec46a00aa273785
Очень радует, когда кому-то удаётся передать то самое прекрасное Средневековье, в лучшем его выражении, куда действительно хотелось бы попасть.
Распятое сердце. Иллюстрация к трактату Рене Анжуйского "Об умерщвлении суетного удовольствия", 1470 год
Чадушки, за последние сутки вы наверняка уже прочитали сотню-другую постов про Нотр-Дам. Прочитайте, пожалуйста, и этот, он небольшой.

Среди множества мнений, высказанных вчера, повторялось и такое - нечего переживать, Нотр-Дам сильно перестроили после революции, часть здания достроена в XIX веке, часть вообще реставрировали в XX, а потому и не жалко его вовсе. Скорее всего, вы интуитивно чувствуете, что с этой логикой что-то не так, хотя формально и правда: перестраивали, реставрировали...

Штука в том, что наше современное сознание автоматически делит вещи на две категории: повседневные и исторические/музеефицированные.
Повседневные вещи в наше время исчезают мгновенно: вещи десятилетней давности носят разве что по крайней нужде, смартфон десятилетней давности никуда не годится уже сейчас, десятилетние автомобили и компьютеры могут еще служить, но и их владельцы стремятся разжиться чем-то поновее.
В противоположность этому "исторические" вещи не подлежат повседневному использованию, ценятся лишь за давность происхождения, и именно давностью определяется их ценность.

В этой схеме мышления диван, которому двадцать лет, подходит лишь для помойки, диван столетней давности - для антикварного магазина или небольшого музея, а диван двухсотлетней давности - это уже экспонат национального масштаба. В ней и собор мыслится как диван - если он не весь XIII века, давайте отломаем от него все доделки последующих веков и сделаем все, как было в XIII веке, чтобы он хоть выглядел-то поприличнее. То есть человек видит собор, определяет его по нехитрой схеме в класс музейных "исторических вещей" и дальше требует от собора соответствовать его определению.

Между тем, Нотр-Дам относится к классу вещей, который из нашей жизни почти исчез - это повседневная вещь длительного использования.
Нотр-Дам был однажды создан для молитвы и с тех пор сотни лет использовался для этого все новыми поколениями. Нет ничего удивительного в том, что новые поколения ремонтировали его, поновляли, дополняли - это не уменьшает его ценность, а увеличивает. Когда одно и то же дело важно для деда и для его внуков и для совсем далеких потомков - это дело объединяет их и как будто из глубины веков протягивается невидимая связь между ними.

Нотр-Дам - это не вещь XIII века, которую испортили переделками поздние мастера, это вещь, в которую вложили труд и мастера XIV века, и мастера XIX и XX веков, и которая живет и сейчас. Именно в этом его сила, и поэтому неуместно пытаться зачислить его в статус "исторических" мест, и судить с этой точки зрения.
Да, любое "живое" старинное здание, из тех, что до сих пор используются по прямому назначению, имеет историческую ценность. Но ценность эта появилась не в момент создания, и с тех пор лишь уменьшалась, как это кажется взгляду с "музейной" оптикой, а наоборот, росла с каждым поколением, которое вкладывало в это здание свой труд.