Удивительный случай: институция, созданная в эпоху авангарда, жива по сей день, но ее конструктивистское здание снесли еще при советской власти, чтобы построить нечто новое. Интернациональный детский дом в Иваново был создан для детей, чьи родители пали в борьбе с вражескими режимами. В просторном многосветном пространстве главного холла выставляют флаги всех стран, из которых сюда когда-либо попадали воспитанники, — сейчас их уже больше восьмидесяти. Символично, что авторским коллективом, спроектировавшим в начале 1980-х комплекс новых зданий интерната, руководил Марио Гарсия Ордоньес, ребенком эвакуированный из Испании во время гражданской войны 1930-х. В СССР Гарсия окончил МАРХИ и работал сначала во втором, а затем в первом Моспроектах, но не на самых ведущих позициях. Интердом — его magnum opus.

Большой комплекс из множества соединенных переходами объемов протянулся вдоль леса на окраине города. Перед архитекторами стояла задача реконструкции, так что проектом было предусмотрено сохранение и интеграция части старых зданий. Но все внимание на себя перетягивают новые объекты, выполненные в красном лицевом кирпиче с акцентами из белого камня. На фоне местами разнородной кирпичной пластики объединяющим элементом становятся кристаллические структуры световых фонарей, которыми здесь оформлена даже теплица. Некоторые решения в этом проекте не только весьма эстетичны, но для советской архитектуры даже уникальны, как, впрочем, и само учреждение.

Синтез искусств на станции технического обслуживания автомобилей в районе Варшавского шоссе

Вышла моя статья о взаимодействии архитектуры и монументального искусства внутри и вне СТОА на Варшавском шоссе, спроектированной под руководством Леонида Павлова. Это достаточно короткий текст, оставляющий за рамками практически всю архитектурную сложность комплекса, но даже так с трудом уместившийся в отведенные рамки по количеству знаков и иллюстраций. Тем не менее в статье удалось подробно рассмотреть и реализованные, и лишь задуманные в эскизах произведения монументального искусства. Хорошо известны другие работы Л.Н. Павлова: здание ЦЭМИ АН СССР и станция метро «Нагатинская» — в советской периодике они приводились в качестве образцовых примеров синтеза искусств в архитектуре, и сегодня рассматриваются многими исследователями именно под этим углом. На СТОА же работал одновременно целый ряд монументалистов, так что было любопытно рассмотреть их подходы к взаимодействию с ее несомасштабной человеку архитектурой.

Одно из важнейших открытий моего исследования, напрямую не связанное с проблематикой этой статьи, — сохранность панно «Природа и современность» Э.А. Жареновой и В.К. Васильцова в интерьерах станции — успело потерять актуальность за пару лет до публикации. Мозаики уничтожили вместе с кирпичными перегородками внутри здания, на которых они располагались. И все же огромной удачей стала выпавшая до этого момента возможность подробно отснять их. Позднее список утрат, открывшийся еще в 2013 году демонтажом росписи с рельефом «Путешествие» И.В. Пчельникова и И.И. Лавровой, также пополнило и неатрибутированное майоликовое панно на технической постройке канализационной сети рядом со СТОА. На сегодняшний день единственным частично уцелевшим монументальным произведением является абстрактная мозаика на стенах станции нейтрализации, выполненная Г.Н. Белоярцевой-Вайсберг.

Кочевание «бумажных» доминант: положения и функции высотных акцентов в проектах застройки Пущино 1950–1980-х годов

Вышла моя первая статья о Пущино — подмосковном городе и научном центре Академии наук СССР. Предмет исследования неочевидный: нереализованные проекты высотных доминант, а вернее лишь их замыслы, отразившиеся в генеральных планах разных лет. Хотя ни один из них не был воплощен в жизнь, они были значимой частью градостроительных концепций, играя организующую роль в композициях застройки разных лет. Так что через узкий вопрос удается рассмотреть всю историю проектирования жилой застройки уникального города — с одной стороны, не уходя в чрезмерные обобщения, а с другой, не вдаваясь в хаотичные подробности.