Старое без названия

Девушка в шикарной дорогой шубе уверенно зашла в фастфуд.
- Наггетсы, два мороженых и салат, — озвучила она заказ.
Мужичонка чрезвычайно обшарпанного вида, фонящий миксом из перегара и аромата помойки, назойливо пытался заглянуть через ее плечо.
- Мужчина, соблюдайте социальную дистанцию! — сделала девица брезгливую мину.
- 780 рублей, — подвёл итого кассир — прыщавый студент блеклого вида.
Дамочка приложила айфон к терминалу. Тот недовольно пискнул и ничего не произошло.
- Платежи с телефонов теперь не проходят — прогундосил студент.
Девушка машинально похлопала руками по шубе — напрасно, карманов там все равно не было.
- Сударыня, не соблаговолите… — мужичонка деликатно, но настойчиво потянул ее за рукав.
Сударыня раздраженно отдернула от него руку. На лице у неё нарисовались растерянное выражение — заплатить ещё чем-то кроме гаджета она явно не могла. А может даже и не умела. Однако фастфудных деликатесов очень хотелось.
- Не соблаговолите ли, — не унимался назойливый замухрышка, — позволить мне оплатить ваш заказ?
Девица нервически заулыбалась половиной рта и чуть кивнула.
Бомж заскорузлыми руками вытащил из карманов гору мелочи и насыпал ее перед приоткрывшим рот кассиром.
- Считайте!
Потом мужичонка развернулся к незадачливой гостье общепита и задорно спросил:
- Может сходим куда-нибудь?

Anybody can do what I do. Такая надпись пролегала по футболке через район выдающейся груди у девушки, которая прошла мне навстречу. Ремешок спортивной сумочки четко разделял полушарие “anybody can…” от полушария “do what I do”.
Попытался переварить смысл экзистенциального послания и завяз в нем по уши. Захотелось побежать за ней и разгадать эту загадку. Крикнуть наконец вслед на всю улицу: «А что же вы делаете-то?!»
Но нет: красный сигнал светофора, старость, давление…

В воскресенье погода резко обрадовала теплом и солнцем. Я отправился на прогулку, такие моменты нельзя упускать.

В Александровском парке парень в вязаном свитере тянет девушку за руку:
- Пойдем по теньку.

На Петропавловке стихийный пляж мгновенно заполнился загорающими.

На Троицком мосту моложавая бабуля смотрит с внуком на Неву. Мальчишка пытается разглядеть горизонты сквозь пустоты и изгибы решетки.
- Страшная вода. Сильная вода, - приговаривает бабушка, вглядываясь в темные свинцовые волны.

На Невском другая бабуля в футболке с огромной надписью TURN ME ON ругается с официантом.

На Росси как всегда тихо и спокойно. Безмятежно и во дворике рядом с новой сценой Александринки. Хорошо сбегать туда от гула Невского и отдыхать на лавочке.

На площади Островского одна пара громко скандалит: он бежит за ней и хватает ее за руки. Через 30 метров молодожены мирно позируют для фотосессии.

Из Перекрестка охранник выталкивает пьяницу, из рукава которого на асфальт выпадает пачка сливочного масла.
- Чтобы я тебя не видел здесь в радиусе километра, - стращает охранник.

Говорят сегодня тоже будет хорошая погода. Пойдете гулять?

5 лет назад ⏪

Без названия. Предлагайте в комментариях )
***
Только когда Николина приехала в деревню, и объевшись сгущенки со свежесорванной клубникой начала блевать, она почувствовала что ее отпустило. Ни скандал в зале суда, ни обида к уже бывшему супругу больше ее совершенно не волновали. Ей почему-то стало полностью безразлично кому достанется их модная трешка в центре города, которую они взяли в совместную ипотеку, а потом еще несколько лет тащили не по силам огромный платеж.
«Бабуля, а ты была права, когда говорила, — подумала Николина: “это ты сейчас нос воротишь. Подрастаешь, еще прибежишь в дом-то. В гнездо родовое. Продавать она его собралась, не раскидывайся. Не ты наживала, не тебе значит и транжирить”».
Образ бабули проплыл перед мысленным взором Николины. Она вспомнила психоз всей своей юности, ненависть к аграрным семейным визитам в глубинку. Вскопать-прополоть-пересадить-полить. Вот это всё.
Кто-то бы мог подумать, что через дюжину лет, все так радикально поменяется. Хотя смирилась же Николина с фактом, что полюбила кинзу. Зелень с отвратительным вкусом внезапно сделалась одною из любимых приправ, а том ям без листочка «клоповьей травы» уже был совсем не тот. А теперь вот и дом в деревне вызывает у нее тягу и чувство колоссального душевного спокойствия.
Николина нашла в сенцах чудом уцелевший пузатый латунный самовар. Вынесла его на лужайку перед домом. Обтерла ветошью и села рядом на лавочку.
- Ну, привет! — подмигнула она самовару. — Теперь что? В колодец за водой с коромыслом? Топор точить, чтобы щепки рубить?
Вкус чая из детства, который бабуля заваривала на даче, возник во всей своей реалистичности: смородиновый и малиновый лист, мята, мелисса, аромат тлеющей яблоневой щепы и черной байховой заварки. Николина вздохнула и пошла искать ведро в недрах дома.
Сходила за водой на колодец, благо он был недалеко. Откопала в сарае кривой топор с шатким топорищем, которое Дима в свое время примотал к ручке изолентой и сказал: «Ну вот, пока сойдет». Под этим лозунгом прошла вся их совместная жизнь. «Ну вот, пока сойдет. Главное запустить MVP», — Николина слышала это постоянно: когда просила мужа прибить покосившийся карниз, разобрать барахло на антресолях или сделать с дочкой уроки.

Однажды, когда после долгого и нервного рабочего дня, Николина пришла домой, там ее встретила плачущая дочь.
- Маша, что случилось? Солнышко мое.
- Папа не пришел, кое-как прервав детские рыдания, выдавила из себя девочка.
- А шкафы? Вы же должны были разбирать и выносить мебель из класса?
- Юлин папа и Олег Борисович, все делали… а Наталья Сергеевна сказала, что у нас это семейное… Необязательность…
- Так, с вашей классной, я поговорю. Тоже мне совесть эпохи. Не плачь, дорогая. И с папой тоже будет разговор.

Поздно ночью, проверив спит ли дочь и плотно закрыв дверь на кухню, Николина шепотом кричала на мужа. Дима пожимал плечами и не мог понять, что такого в том, что он опоздал на мероприятие в школу. «Ну вынесли же эти шкафы без меня. Никто не умер. МVP в нашем случае сработал без дополнительных фич», — отшутился он. Николина не выдержала из заорала в голос: «Да у нас весь наш брак — это Эм-Ви-Пи, который не сработал. Не сра-бо-та-л! Понимаешь?!»

Николина затопила самовар и пошла разбираться в огород с кабачками. Светло-зеленые бочонки всего за пару дней заматерели и выросли в несколько раз. Нужно было успеть всё собрать, пока урожай не превратился в огромных переростков.

- Хозяйка, давно приехали? — внезапно прохрипел кто-то рядом из-под развестистой ракиты.
- Божечки, — схватилась Николина за сердце, — разве можно так людей пугать?! Петя, ты?!
- А кто ж еще? В нашем околотке одни бабки остались кроме меня. — загарцевал Петя перед девушкой. — Хозяйка, помощь прибыла. Что прикажете?
- Да я уж все сама сделала. Спасибо.
- Нууу сегодня сделала. А завтра еще что-нибудь нужно будет, да хозяюшка? Правда трубы уже сегодня горят.
- Завтра вот и заходи. А сегодня всё. Всё! Отдыхаю я, — отрезала Николина.

День в деревне пролетает быстро. Дела цепляются одно за другое, разрастаются и заполняют собой всё время. Николина, провозившаяся сначала весь день на клумбе, потом с уборкой дома, уставшая сидела на крыльце и смотрела на закат. Багряное солнце садилось куда-то за край леса. В небе висело облако в форме восьмиугольника. «Как знак STOP», — пронеслось у нее в голове.

Девушка посмотрела вокруг. Натуралистичность природы, беззаботное простота сельской жизни, розовеющие в закатных лучах белые цветы навевали умиротворение. «Нахуй это айти, — подумала Николина, — дедлайны, зум-коллы и багфиксы тоже нахуй. Буду томаты с календулой растить. Ну пару кустов роз может. Пионы. Морковочки ниточку высажу…»

Перед тем как провалиться в глубокий сон после деревенских трудов, Николина вспомнила, что матушка того самого Пети-алкоголика работает в соседнем селе заведующей библиотекой.

На следующий день, когда из-за ракиты снова донеслось: «Привет, хозяйка! Помощь нужна?», Николина улыбнулась и сказала:
- Привет, Петя, привет! Да, помощь очень кстати будет. Как, кстати, маменька твоя поживает?

Пропажа


- Сука, где мой носок! — орал Евгений и носился по квартире, таская за собой ворох постельного белья.
Он заглядывал то в наволочку, то лихорадочно перетрясывал пододеяльник и простыню. Тщетно. Носка нигде не было.
Потом он подбегал к окошку стиральной машинки, просовывал в него голову как в иллюминатор космического корабля и бешено вращал глазами. Носок не проявлялся. Забег повторялся по кругу.
- В чем дело, дорогой? — спросила жена, с любопытством вытаскивая наушник из уха.
- Ни в чем. Носок ищу. Я точно помню, что в машинку их клал два. Два! Два, блять!
- Ну в белье посмотри…
- Смотрел! Смотрел, блять, я в вашем белье!
Молодой человек подбежал к стиральной машине. Наклонился и нервически в который раз покрутил барабан и проорал из ванной:
- И барабан этот чертов крутил! Не хуже Якубовича! Нет. Нет носка! Один есть, а второго нет.
- Может он один и был — пожала жена плечами.
- Не надо делать из меня идиота!
- Ну, конечно. Что-то никто не орал, когда вместе с постельным постирал мой кашемировый свитер, ммм?
- Это другое…
Евгений подбежал к стиралке и пнул ее ногой.
- Сууука! &@#% Это были фирменные адидасы. Полторы тысячи пара. Отдай назад!!.
Через полчаса супруга наконец-то смогла оторвать мужа от коварного агрегата, который в приступе неконтролируемого припадка тряс машинку-автомат с нечленораздельными воплями.
- Женя, дорогой, я тебе куплю носочки. Из новой коллекции. Давай выпьем улунчика. Я вот заварила — нарисовала жена пиалой круги вокруг носа Евгения.
- Вообще-то я хочу те, которые у меня были! Точно из новой?
- Обещаю!

Сижу в парке на лавочке. Ничего нового. Рядом останавливаются четыре разнокалиберных тетеньки, которые оживленно беседуют и наперебой что-то рассказывают друг другу. Вокруг них ходит милый корги.
Через некоторое время дамы решают переместиться. Корги подходит ко мне и ложится у ног. Смотрит на тетенек. Они на нас. Я глажу пса. Все смеются.
- Жорик, ну мы же не будем драться с мужчиной, — говорит видимо хозяйка.
Жорик лежит и смотрит. Я сижу. Тетеньки, махнув рукой, уходят.
- Ну, что Жорик, как дела? — потрепал я корги по холке.
Песель посмотрел на меня. Взглядом он как будто ответил: «Так и живем. Ходим за теми, кто кормит. Ну, пошёл я».
Жорик засеменил за тетеньками. Я же остался на лавочке, ведь с собой у меня было еще пару глотков виски.

Забавное. Зинаида Пронченко о том как сюжет Титаника стал инструментом у пропагандистов разного толка

Читая разное по своей новой любимой теме (ДиКаприо), наткнулась на любопытный сюжет. Оказывается, одним из предшественников Джеймса Кэмерона - в его одержимости «Титаником» - был Геббельс, заказавший в 1941 году картину о кораблекрушении, так как считал, что эта катастрофа - идеальное орудие антикапиталистической и антибританской пропаганды. По сюжету фильм должен был открываться сценой, в которой президент White Star Line Исмей занят биржевыми махинациями - ведь его компания на грани банкротства и только запуск Титаника сможет спасти бизнес, далее, как и у Кэмерона он приказывает капитану Смиту превысить скорость, в результате чего судно налетает на айсберг. Английские морские офицеры ведут себя безобразно и только немец, затесавшийся в штат, проявляет невероятное благородство. В финале мы видим титр, гласящий: англосаксонский капитализм привел к гибели тысяч людей. Снимали ленту на Балтийском море, в Польше - на корабле, который впоследствии потопили англичане. В разгар работ режиссер Селпин, назначенный лично Геббельсом, заявил, что немецкие офицеры, подвизавшиеся в качестве консультантов, ведут себя хуже свиней, харассят женский актерский состав. А ещё сказал, что война с Россией - ошибка и Гитлер сошел с ума. На него донес сценарист, через сутки Селпин был на допросе, через 48 часов казнен (повешен в камере). Премьера нацистского «Титаника» должна была состояться весной 1943 в Германии, но выбранный кинотеатр разбомбили, в итоге релиз перенесли на осень и в Париж. В Германии фильм так и не вышел - Геббельс решил, что на фоне постоянных бомбардировок немцам не стоит смотреть на массовую гибель людей. Кроме того пассажиры 3 класса, сдерживаемые цепями напоминали узников концлагерей. После окончания войны пленка досталась русским и уже советская пропаганда, вырезав начальные титры со свастикой, показывала «Титаник» в своих антикапиталистических целях в странах Восточного блока. Что касается президента White Star Line господина Исмей, выведенного дураком и подлецом в версии 1997, то он официально был оправдан, свидетель из выживших, утверждавший, что слышал приказы Исмея ускорить ход, взял свои слова обратно.

В августе я всегда грущу... Для меня август - это как воскресенье по ощущениям. Вроде лето, а вроде уже природа тебе говорит: "всё милок, хватит тебе солнца и тепла". Начинаешь думать о надвигающейся осени, а затем и зиме. Подводить микроитоги и макроитоги. Это извечное, впитавшееся в подкорку школьное «как я провел это лето». Но сознание играет дикие шутки обобщая и глобализируя, заставляя задумываться о смысле бытия и бренности окружающего мира. А природа усиливает все эти эффекты и настроения. Зелень вокруг, но чувствуется, что это ее последние дни. Красные тревожные рябиновые гроздья. Все шепчет, что ничего не изменилось, лето продолжается, но это обман. Лето уже давно кончилось и ушло из этих краев, оставив вместо себя своего двойника - такую же тряпичную куклу, которую сжигают на масленицу. Лето кончилось каникулы закончились, пора подводить итоги, смотреть на свой урожай. Узбеки с дынями-арбузами постоянно напоминают об этом... Август, август. А в сентябре каждый приходит в свою школу, в свой класс учиться, учиться тому, что еще было не выучено, не доучено, не прочитано... До зимы еще много нужно успеть.

тексты из ЖЖ

Две сухонькие тетеньки стоят в закутке под аркой рядом с пыльным грузовиком, на борту которого выведено «Комфортный переезд». Курят тонкие сигареты и разговаривают.
- Ты понимаешь куда он поступил, Марин? Философский, Марин. Диоген недоделанный. Это что за специальность такая? Чем ты зарабатывать будешь, я спрашиваю.
- Галя, успокойся…
- Да я молчу, Марин. Бабушка ты ничего не понимаешь, мне ответили… Куда нам! Конечно не понимаю и не пойму…
- Не рви себе сердце. Я тебе помнишь говорила, что с нашей химией занимается репетитор. Мы же в мед с младых ногтей: всех пупсов в детстве перелечила. А недавно прихожу к ним. Наташка сидит вся пунцовая на кухне и курит. Ты понимаешь? Она в жизни сигарету в руках не держала. Спрашиваю, что-то случилось. Спроси говорит у внучки своей. Короче, Галь, наша в конце десятого класса объявила родителям: медицинский отменяется: буду контент-мейкером, — дамочка сильно затянулась сигаретой и посмотрела на подругу поверх очков. — Видео-блогером, сказала, буду. Я Наташку полночи успокоительными откачивала.
- Марин, ну вот в наше время понятно же всё было: рабочий, инженер, врач, агроном, бухгалтер. Ну, спекулянт наконец. А сейчас все крипто-инвесторы!
- Галя, мы своих вырастили. Эстафету передали, так сказать. Давай-ка в кафе тут рядом зайдём. Там такой кофе с амаретто — закачаешься!
Тщательно потушив докуренные почти до фильтра сигареты, тетеньки, взявшись под ручку, удаляются в направлении старомодной кофейни.

Вы там как? В порядке?

Смотрел недавно подкаст про психическое здоровье. Там солидная ведущая с локонами, одетая в полулюкс, выясняет грани нормальности и ее отсутствия.
- Вот, например, я же не бегу по улице голая, выкрикивая что-то нечленораздельное на ходу, — спрашивает она эксперта. — Потому что я адекватная, верно?

Дальше я особо уже не смотрел. У меня богатое воображение. Оно тут же подсунуло мне картинку. Солидная ведущая, одетая (или тут нужно говорить обутая?) только в белые кроссовки, бежит по улице Торжковская в сторону метро. Локоны. Помада. И на бегу кричит: «Я адекваааатная!»

Грузная, вечно подвыпившая продавщица из цветочного на углу, смачно затягиваясь сигаретой констатирует: «Дожили!» Бабуля-одуванчик с тележкой, ждущая зеленого светофора на переходе, крестится. Ближнеазиатские ребята, пьющие пиво на корточках перед общагой, улыбаются. Солидная ведущая с укладкой бежит.

Как было бы здорово, если бы в нашем мире единственная грань адекватности пролегала здесь. Хотя с другой стороны: не бегаем расхристанные по улицам с безумными глазами, и на том спасибо. Посмотрел, блин, подкаст.

*А тут могла быть реклама вашего психотерапевта* 😀

Очередь перед кассами в супермаркете. За мной стоит бодрый дядечка. У него в тележке пара бутылок крымского вина, шампанское, две бутылки коньяка, виски и что-то еще алкогольное. И маленький кочанчик цветной капусты. Я уже все купил и укладывал свои продукты в пакет, но никак не мог отвести взгляда от роскошного алконабора. И тут дядечка попятился задом, увлекая за собой телегу с алкоголем.
Кассирша типичной внешности работницы советской торговли в годах привстала из-за кассы и возопила:
- Мужчина, куда же вы?!
Дядечка, не переставая пятиться, слегка улыбнулся и выдал:
- Как куда? Смешивать.

Сто лет назад я любил писать рецензии на фильмы на «Афише». Оказывается они всё еще там ) Угадайте, что за кино

Гуляю по Каменному давеча. Глядь, на дереве народ висит. Пригляделся, оказались женщины индуистской направленности, все в сари, и дети разного калибра и возраста. Хохочут и рвут яблоки. Сколько тыщ раз ходил по острову, никогда не замечал, что здесь яблони растут. Может в этом году урожай выдался.
У вас там что по яблокам? А по кабачкам?

Главное чтобы красивенько

Еще немного старенького

У метро фантасмагория. Куча электросамокатов — стихийная стоянка. Рядом с ней карета скорой помощи с мигающими сиренами. На лобовом стекле лист объявления, распечатанного на принтере. «Бесплатная вакцинация от гриппа».

Сразу напротив самокатов и скорой — пожилой духовой оркестр. Дедулечки очень стараются: исполняют Утесова. «Сердце, тебе не хочется покоя! Сердце, как хорошо на свете жить!»

Малолетние хипстеры, пытающиеся уехать на самокатах, застыли и безотрывно наблюдают за выступлением. «Сердце, как хорошо, что ты такое», — выводит тромбонист.

«Бесплатные прививки. Бесплатные прививки», — зычно зазывает красноносый фельдшер граждан на вакцинацию.

Оркестр играет. Хипстеры смотрят. Скорая мигает. Люди идут с работы. Лето заканчивается. Ведь август, двадцать восьмое. И только сердцу одному не хочется никак покоя.

Ребят, классика