Культурные институции нуждаются в государственной поддержке — а в каких формах она бывает?
Как приучить себя выполнять запланированные, но неприятные дела?
Своим опытом делится эксперт Кью, владелец архитектурной студии Андрей Гаврилов:
«Всё зависит от того, что это за дело (большое или маленькое), какое у меня к нему отношение (просто лень или какое-то более сложное нежелание), повторяющееся это дело или нет, связано ли оно с моими ценностями и целями или нет и так далее.
Наверное, самый нормальный способ — попытаться превратить некомфортное дело в привычку. Для меня работает способ «повторять дело каждый день». Через срок от 3 недель до 3 месяцев (в зависимости от степени неприязни) я могу привыкнуть к делу настолько, что буду выполнять автоматически в 95% случаев.
То, что можно или нужно делать ежедневно, в привычку превратить проще всего. Это, например, бытовые дела или утренняя зарядка. Сложности чаще возникают с делами, которые нужно выполнять через нерегулярные или длинные промежутки времени.
Для небольших некомфортных дел, к которым у меня нет ярко выраженного негативного антимотива, у меня есть достаточно простая техника. С такими делами обычно единственная сложность — не забыть. Например, оплатить домены, продлить SSL-сертификаты на сайтах, внести показания счетчиков.
Я веду список таких дел в Notion. У каждого дела есть дата с уведомлением. Кроме этого, у меня есть привычка каждое утро просматривать список всех дел. Когда дело выполняется, я его сразу же планирую на следующий раз. То есть это способ превращения в привычку не самого дела, а напоминания себе о нем. Работает.
Очень сложно с теми делами, которые не привязаны к моим ценностям (например, что-то, о чём мы договорились с супругой, но что само по себе мне не близко, то есть я склонен об этом забывать) или которые вызывают у меня острую антимотивацию («хоть убейте — не хочу»). Тут с переменным успехом может сработать разное:
— Иногда помогает спланировать дело очень заранее. Пока до него дойдет, я свыкнусь с дискомфортом.
— Иногда получается включить более беспристрастное отношение и избавиться от негативной эмоции (хотя бы на время). Порой это похоже на вживание в чужую роль, а иногда просто сознательный контроль эмоций («собрался и сделал»). Хотя иногда получается и наоборот: когда я чувствую, что день очень ровный и малоэмоциональный, могу нарочно взяться за некомфортное дело, так как шансы сделать его выше.
— Иногда приходится рефлексировать и продумывать цепочку «почему мне стоит это сделать». Тогда я просто ищу все причины приступить к действиям, и как только нахожу какую-то работающую — вперед и с песней.
— Иногда работает «добивание» — убеждение себя в том, что другого выхода нет, надо делать «через не хочу». Потому что все равно придется, потому что потом будет сложнее и так далее.
Некоторые некомфортные дела получается раздробить на более нейтральные. Например: не хочу ехать в гости к незнакомым людям — ок, начнем с того, чтобы просто доехать, поужинать, ну а там посмотрим.
Иногда такое дробление приводит к осознанию, что 80% дела вовсе не так уж некомфортны, и остальные 20% можно спокойно потерпеть.
Куча дел некомфортна только из-за ошибочных предположений. И хотя у меня не всегда получается, я стараюсь проанализировать свое нежелание и, если это нежелание основано на предположении, то стараюсь заставить себя мыслить объективно. Буквально говорю себе, что у меня нет причин так считать.
А иногда работает вставка некомфортного дела между двумя комфортными. Такая форма «умного принуждения». Классический пример — сделать по дороге.
Ну и напоследок: чтобы делать что-то некомфортное, нужно делать комфортное, иначе будет совсем грустно. Можно некомфортное сделать после того, как «зарядился», делая комфортное, или, наоборот, сделать сначала некомфортное — и потом порадовать себя комфортным.
Тут всё зависит от настроения. Бывает, что не хватает энергии на некомфортное дело, потому что чувствуется недоделанность остальных, более комфортных дел. Поэтому для меня очень важно хорошенько выкладываться на основных делах, чтобы на волне удовлетворения собой выполнить несколько некомфортных».
Своим опытом делится эксперт Кью, владелец архитектурной студии Андрей Гаврилов:
«Всё зависит от того, что это за дело (большое или маленькое), какое у меня к нему отношение (просто лень или какое-то более сложное нежелание), повторяющееся это дело или нет, связано ли оно с моими ценностями и целями или нет и так далее.
Наверное, самый нормальный способ — попытаться превратить некомфортное дело в привычку. Для меня работает способ «повторять дело каждый день». Через срок от 3 недель до 3 месяцев (в зависимости от степени неприязни) я могу привыкнуть к делу настолько, что буду выполнять автоматически в 95% случаев.
То, что можно или нужно делать ежедневно, в привычку превратить проще всего. Это, например, бытовые дела или утренняя зарядка. Сложности чаще возникают с делами, которые нужно выполнять через нерегулярные или длинные промежутки времени.
Для небольших некомфортных дел, к которым у меня нет ярко выраженного негативного антимотива, у меня есть достаточно простая техника. С такими делами обычно единственная сложность — не забыть. Например, оплатить домены, продлить SSL-сертификаты на сайтах, внести показания счетчиков.
Я веду список таких дел в Notion. У каждого дела есть дата с уведомлением. Кроме этого, у меня есть привычка каждое утро просматривать список всех дел. Когда дело выполняется, я его сразу же планирую на следующий раз. То есть это способ превращения в привычку не самого дела, а напоминания себе о нем. Работает.
Очень сложно с теми делами, которые не привязаны к моим ценностям (например, что-то, о чём мы договорились с супругой, но что само по себе мне не близко, то есть я склонен об этом забывать) или которые вызывают у меня острую антимотивацию («хоть убейте — не хочу»). Тут с переменным успехом может сработать разное:
— Иногда помогает спланировать дело очень заранее. Пока до него дойдет, я свыкнусь с дискомфортом.
— Иногда получается включить более беспристрастное отношение и избавиться от негативной эмоции (хотя бы на время). Порой это похоже на вживание в чужую роль, а иногда просто сознательный контроль эмоций («собрался и сделал»). Хотя иногда получается и наоборот: когда я чувствую, что день очень ровный и малоэмоциональный, могу нарочно взяться за некомфортное дело, так как шансы сделать его выше.
— Иногда приходится рефлексировать и продумывать цепочку «почему мне стоит это сделать». Тогда я просто ищу все причины приступить к действиям, и как только нахожу какую-то работающую — вперед и с песней.
— Иногда работает «добивание» — убеждение себя в том, что другого выхода нет, надо делать «через не хочу». Потому что все равно придется, потому что потом будет сложнее и так далее.
Некоторые некомфортные дела получается раздробить на более нейтральные. Например: не хочу ехать в гости к незнакомым людям — ок, начнем с того, чтобы просто доехать, поужинать, ну а там посмотрим.
Иногда такое дробление приводит к осознанию, что 80% дела вовсе не так уж некомфортны, и остальные 20% можно спокойно потерпеть.
Куча дел некомфортна только из-за ошибочных предположений. И хотя у меня не всегда получается, я стараюсь проанализировать свое нежелание и, если это нежелание основано на предположении, то стараюсь заставить себя мыслить объективно. Буквально говорю себе, что у меня нет причин так считать.
А иногда работает вставка некомфортного дела между двумя комфортными. Такая форма «умного принуждения». Классический пример — сделать по дороге.
Ну и напоследок: чтобы делать что-то некомфортное, нужно делать комфортное, иначе будет совсем грустно. Можно некомфортное сделать после того, как «зарядился», делая комфортное, или, наоборот, сделать сначала некомфортное — и потом порадовать себя комфортным.
Тут всё зависит от настроения. Бывает, что не хватает энергии на некомфортное дело, потому что чувствуется недоделанность остальных, более комфортных дел. Поэтому для меня очень важно хорошенько выкладываться на основных делах, чтобы на волне удовлетворения собой выполнить несколько некомфортных».
Мужчины раньше: пышные наряды, яркие украшения, позолота.
Мужчины сегодня: один черный костюм на все торжественные мероприятия.
Мужчины сегодня: один черный костюм на все торжественные мероприятия.
Зачем галактикам нужны спутники?
Объясняет эксперт Кью, физик Сусанна Казарян:
«На Земле есть такой закон — выживает сильнейший, что в контексте галактик означает, что выживает самый массивный. Своей огромной массой (гравитацией) галактики захватывают в свои гравитационные объятия всё, что движется вокруг — от газовых облаков до блуждающих карликовых галактик (бродяг). В зависимости от скорости бродяги сразу поглощаются галактикой-обжорой или на десятки миллиардов лет попадают в положение сателлита (спутника) такой галактики, отдавая ей постепенно свои ресурсы (газ, звёзды) без надежды выбраться на свободу.
Наша галактика Млечный Путь не считается гигантской, но и она не вегетарианка — не брезгует поглотить всё, что движется рядом. Вот подробнейший рисунок всего, что захватила и продолжает захватывать своим гравитационным полем галактика Млечный Путь.
Однако это всё цветочки. Через несколько миллиардов лет ожидается столкновение нашей галактики с соседкой — гигантской галактикой Андромеды, которая массивнее Млечного пути в 3–5 раз.
Что случится в результате столкновения? Разойдутся ли галактики друг от друга без потерь, сольются в единую галактику или какая-то наша часть станет спутником растолстевшей Андромеды — пока неизвестно. Это зависит от распределения темной материи вокруг галактик».
Объясняет эксперт Кью, физик Сусанна Казарян:
«На Земле есть такой закон — выживает сильнейший, что в контексте галактик означает, что выживает самый массивный. Своей огромной массой (гравитацией) галактики захватывают в свои гравитационные объятия всё, что движется вокруг — от газовых облаков до блуждающих карликовых галактик (бродяг). В зависимости от скорости бродяги сразу поглощаются галактикой-обжорой или на десятки миллиардов лет попадают в положение сателлита (спутника) такой галактики, отдавая ей постепенно свои ресурсы (газ, звёзды) без надежды выбраться на свободу.
Наша галактика Млечный Путь не считается гигантской, но и она не вегетарианка — не брезгует поглотить всё, что движется рядом. Вот подробнейший рисунок всего, что захватила и продолжает захватывать своим гравитационным полем галактика Млечный Путь.
Однако это всё цветочки. Через несколько миллиардов лет ожидается столкновение нашей галактики с соседкой — гигантской галактикой Андромеды, которая массивнее Млечного пути в 3–5 раз.
Что случится в результате столкновения? Разойдутся ли галактики друг от друга без потерь, сольются в единую галактику или какая-то наша часть станет спутником растолстевшей Андромеды — пока неизвестно. Это зависит от распределения темной материи вокруг галактик».
Если вы всё еще не можете думать ни о чём, кроме оливье, вот 6 простых советов, как влиться в рабочие процессы
Почему в Средневековье была мода на накладные животы?
Разбираемся вместе с куратором сообщества «Мода» на Кью Настей Федоровой:
«В Средневековье рожали часто и много. Во-первых, не было средств контрацепции: значительную часть жизни женщины ходили беременными.
Вторая причина чисто утилитарная (если можно так сказать). В те времена была высокая смертность (особенно детская), поэтому в особом почете находились женщины, которые могли рожать много, а значит, могли гарантированно продолжить род. Чем больше детей, тем выше шанс, что кто-то из них доживет до взрослого возраста и станет наследником.
Церковь тоже внесла вклад в распространение этого тренда: священнослужители говорили, что ребенок — это подарок Божий, а значит, если человека не одарили этим подарком, то с ним что-то не так.
Именно поэтому беременная (пусть и псевдо) женщина считалась особенно привлекательной и благочестивой: она здорова, фертильна, а значит, ценна в глазах мужчин. Ведь главным ее предназначением было продолжать род.
Почему это не казалось странным? Как я писала выше, была высокая детская смертность, поэтому никто не удивлялся, если после псевдобеременности в семье не было прибавления».
Разбираемся вместе с куратором сообщества «Мода» на Кью Настей Федоровой:
«В Средневековье рожали часто и много. Во-первых, не было средств контрацепции: значительную часть жизни женщины ходили беременными.
Вторая причина чисто утилитарная (если можно так сказать). В те времена была высокая смертность (особенно детская), поэтому в особом почете находились женщины, которые могли рожать много, а значит, могли гарантированно продолжить род. Чем больше детей, тем выше шанс, что кто-то из них доживет до взрослого возраста и станет наследником.
Церковь тоже внесла вклад в распространение этого тренда: священнослужители говорили, что ребенок — это подарок Божий, а значит, если человека не одарили этим подарком, то с ним что-то не так.
Именно поэтому беременная (пусть и псевдо) женщина считалась особенно привлекательной и благочестивой: она здорова, фертильна, а значит, ценна в глазах мужчин. Ведь главным ее предназначением было продолжать род.
Почему это не казалось странным? Как я писала выше, была высокая детская смертность, поэтому никто не удивлялся, если после псевдобеременности в семье не было прибавления».