В XIX веке в России были феминистки?

Не только — были и феминисты! В новом выпуске подкаста «(Не)критично» искусствоведы Вероника Никифорова и Алина Максимова с гостьей Анной Нестеровой обсуждают место женщины в дореволюционной России и в русской литературе второй половины XIX века.

Кого можно отнести к представителям раннего российского феминизма? Каковы были опасения антифеминистов XIX века? Слушайте в новом выпуске на удобной платформе и подписывайтесь на сообщество подкаста на Кью, чтобы не пропустить новые эпизоды

#ПодкастыНаКью

Распад Югославии — идеальный пример «для создания теоретической модели того, что бывает, когда происходит попытка построить империю в период национализма», считает эксперт Кью Алексей Панченко. Как и почему потерпело крах государство южных славян, историк рассказывает подробно:

«Следует начать с того, как это государство появилось. Во второй половине XIX века возникло два проекта по созданию государства южных славян — хорватский и сербский. Хорваты на тот момент проживали в составе Австро-Венгрии и боролись одновременно и за независимость, и за гегемонию над сербами. Сербы же имели свое национальное государство и боролись за отторжение от Австрии земель, населенных южными славянами.

После развала Австро-Венгрия из ее обломков было создано Государство словенцев, хорватов и сербов (ГСХС) — собственно хорватский проект. Но оно было непризнанным, тогда как Сербия в то же время входила в число стран-победителей в Первой мировой войне.

В результате ГСХС объединилось с Сербией, появилось новое государство Королевство Югославия. Фактически это была империя, внутри которой уже существовали развитые нации — сербы и хорваты, к которым подтягивались словенцы и бошняки. Однако у власти находились в основном сербы, то есть это была именно сербская империя.

Национальные противоречия возникли сразу же после создания государства. В ходе Второй мировой войны Югославия была быстро оккупирована: возникло независимое Хорватское государство, причем очень агрессивно настроенное по отношению к сербам (вплоть до геноцида).

Одновременно возникло два партизанских движения — сербских националистов и югославских коммунистов (во главе с Иосипом Брозом Тито, хорватом по происхождению), которые боролись не только с немцами, но и между собой. В результате победили коммунисты, и после окончания Второй мировой Югославия была вновь воссоздана как федеративная республика, но фактически тоже как империя.

Тито постарался учесть ошибки предыдущего периода, а потому попытался отойти от национализмов, создав новую нацию — югославов. Чтобы это не выглядело как "сербизация" остальных наций, каждой из них была предоставлена автономия в рамках своей республики.

Нации проживали компактно в своих республиках, тогда как сербы жили во всех. Более того — сербы составляли около 40% всего населения Югославии. При жизни Тито удавалось удерживать баланс между национализмом и унификацией, но после его смерти ситуация резко ухудшилась.

Во-первых, Югославия столкнулась с экономическим кризисом. Во-вторых, к власти в Сербии пришли националисты, считавшие, что сербы находятся в приниженном положении по сравнению с другими нациями, хотя именно они являются государствообразующим народом. Это, в общем-то, было правдой: так, у албанцев внутри Сербии была своя автономия — Косово, а вот у сербов таких автономий внутри других республик не было.

Рост сербского национализма породил рост других национализмов, опасавшихся, что начнется "сербизация". В результате единое государство начало трещать по швам.

Тут надо отметить еще один фактор: западные страны готовы были помогать кредитами, но ставили условие, что их получат только отдельные республики, а не Югославия как единое государство.

Так начинается процесс распада, которому изо всех сил пытаются противиться сербы. Но даже они сражаются не столько за единое государство, сколько за то, чтобы "отщипнуть" от других республик сербские анклавы.

В результате начинается борьба сербов против всех, причем этих "всех" активно поддерживают страны Запада, не желавшие видеть сильную Югославию, на минуточку — у нее вторая по численности армия в Европе после СССР. А поскольку сербы бьются за своих братьев, оставшихся в других республиках, эта борьба оказывается очень кровавой — тут вспомнились все старые обиды хорватов и сербов.

В завершение — ответ на вопрос, могло ли быть иначе. В случае с Югославией — вряд ли. Это была империя, в которой так и не сложилось имперского народа, зато были вполне сформировавшиеся нации, которые видели себя в рамках независимых государств. И тот факт, что самая крупная нация — сербы — проживали по всей Югославии, сделал неизбежным кровавую войну.

Сербская нация также хотела проживать в своем национальном государстве, которое должно было включить в себя земли соседей, населенные сербами. В этом плане СССР повезло — не было сформировавшейся русской нации, готовой воевать за анклавы на территории других республик».

Упоминание предполагаемой оговорки Кеннеди можно встретить в авторитетных медиа, на кулинарных сайтах и даже в книгах-бестселлерах. Но в реальность всё было несколько иначе.

Что на самом деле сказал Кеннеди и при чём тут пончик, разобрался эксперт Кью Павел Солахян в «Альянсе фактчекеров»!