«Было дело и цены снижали».
В истории советских финансов был один интересный период, до конца еще толком не понятый экономистами – послевоенное ежегодное снижение розничных цен.
Уже через два с половиной года после окончаний Великой Отечественной войны, в декабре 1947 с СССР была осуществлена денежная реформа, отменены карточки и введены единые СНИЖЕННЫЕ государственные цены на продовольственные и промышленные товары массового потребления.
Это был первый этап общего снижения цен, от 10 до 30%.
Второй этап был проведён уже в марте 1949-го. Были снижены цены в следующих размерах:
- хлеб, мука, крупы и макароны, мясо и колбасы, рыба, масло, ткани, меха, метало изделия и электротовары и др. – 10%,
- пальто, костюмы, платья из шерстяных тканей – 12%,
- платья, сорочки, блузки и др. швейные изделия из шелка, обувь, головные уборы – на 15%,
- сыр и брынза, парфюмерия, посуда, мотоциклы и велосипеды, радиоприемники, пианино, аккордеоны и баяны, патефоны, ювелирка – 20%,
- телевизоры, водка – 25%,
- соль, цемент, часы, сено – на 30%.
Этим же постановлением были снижены цены в ресторанах, столовых, чайных и других предприятиях общепита.
В апреле 1952-го года, в последний год жизни Сталина, было произведено уже пятое послевоенное снижение цен.
Совокупно, за эти пять лет розничные цены в СССР были снижены в несколько раз.
Почему такое стало возможно?
Казалось бы, только что закончилась самая разрушительная в истории человечества война, промышленность лежала в руинах, нужно было восстанавливать все, и промышленность, и сельское хозяйство. Казалось бы, финансовая система должна была быть разрушена войной и должна была настать гиперинфляция?
А случилось наоборот. Сталин начал снижать цены и снижал их последовательно в течении почти шести лет.
Советские историки-пропагандисты приписывали это достижениям социалистической системы и прогрессивности советского строя, где все было во благо человека.
Но, все было, конечно, прозаичнее.
Основная масса советского народа, в особенности крестьянство, получало очень низкие зарплаты. Война еще больше снизила доходы, подавляющего часть населения жила впроголодь. А сразу после войны, случилось несколько неурожайных лет 1946-47 года, и в стране был по сути голод.
В общем, денег у населения было мало, и народ за годы войны привык на все экономить и жить бедно. Людям просто не на что было покупать товары.
И что бы хоть как-то оживить промышленность и производство товаров народного потребления, Сталин начал поэтапное снижение цен.
Это и стало одним из рецептов восстановления, разрушенной войной, советской экономики.
Сегодня – иные времена.
Но нам было бы полезно уже сейчас вспоминать рецепты восстановления тех послевоенных лет. В разных странах и системах они были разные. Но все они, очень помогут нам понять, что делать завтра, когда пандемия закончится и мы встанем перед теми же самыми вызовами, которые стояли перед всем миром, когда закончилась вторая мировая война.
Как оживить экономику, когда доходы всего населения значительно упадут и будут продолжать падать?
В истории советских финансов был один интересный период, до конца еще толком не понятый экономистами – послевоенное ежегодное снижение розничных цен.
Уже через два с половиной года после окончаний Великой Отечественной войны, в декабре 1947 с СССР была осуществлена денежная реформа, отменены карточки и введены единые СНИЖЕННЫЕ государственные цены на продовольственные и промышленные товары массового потребления.
Это был первый этап общего снижения цен, от 10 до 30%.
Второй этап был проведён уже в марте 1949-го. Были снижены цены в следующих размерах:
- хлеб, мука, крупы и макароны, мясо и колбасы, рыба, масло, ткани, меха, метало изделия и электротовары и др. – 10%,
- пальто, костюмы, платья из шерстяных тканей – 12%,
- платья, сорочки, блузки и др. швейные изделия из шелка, обувь, головные уборы – на 15%,
- сыр и брынза, парфюмерия, посуда, мотоциклы и велосипеды, радиоприемники, пианино, аккордеоны и баяны, патефоны, ювелирка – 20%,
- телевизоры, водка – 25%,
- соль, цемент, часы, сено – на 30%.
Этим же постановлением были снижены цены в ресторанах, столовых, чайных и других предприятиях общепита.
В апреле 1952-го года, в последний год жизни Сталина, было произведено уже пятое послевоенное снижение цен.
Совокупно, за эти пять лет розничные цены в СССР были снижены в несколько раз.
Почему такое стало возможно?
Казалось бы, только что закончилась самая разрушительная в истории человечества война, промышленность лежала в руинах, нужно было восстанавливать все, и промышленность, и сельское хозяйство. Казалось бы, финансовая система должна была быть разрушена войной и должна была настать гиперинфляция?
А случилось наоборот. Сталин начал снижать цены и снижал их последовательно в течении почти шести лет.
Советские историки-пропагандисты приписывали это достижениям социалистической системы и прогрессивности советского строя, где все было во благо человека.
Но, все было, конечно, прозаичнее.
Основная масса советского народа, в особенности крестьянство, получало очень низкие зарплаты. Война еще больше снизила доходы, подавляющего часть населения жила впроголодь. А сразу после войны, случилось несколько неурожайных лет 1946-47 года, и в стране был по сути голод.
В общем, денег у населения было мало, и народ за годы войны привык на все экономить и жить бедно. Людям просто не на что было покупать товары.
И что бы хоть как-то оживить промышленность и производство товаров народного потребления, Сталин начал поэтапное снижение цен.
Это и стало одним из рецептов восстановления, разрушенной войной, советской экономики.
Сегодня – иные времена.
Но нам было бы полезно уже сейчас вспоминать рецепты восстановления тех послевоенных лет. В разных странах и системах они были разные. Но все они, очень помогут нам понять, что делать завтра, когда пандемия закончится и мы встанем перед теми же самыми вызовами, которые стояли перед всем миром, когда закончилась вторая мировая война.
Как оживить экономику, когда доходы всего населения значительно упадут и будут продолжать падать?
Новости из нашей деревни: за последнюю неделю москвичи выкупили два, давно заброшенных, дома.
Домики, конечно, простенькие деревенские, без газа, с печкой на дровах. Но вполне крепкие и с участками в пол гектара, с садиком и старой банькой.
Спросил у главы Поселения, а сколько вообще в нашем поселении осталось пустых заброшенных домов?
Картина приблизительно такая:
Дорожаево - 6
Волосово - 1
Хлопово-Городище - 4
Глебово - 3.
Но говорит, что если интерес москвичей продолжится, то возможно, продадут и ещё несколько.
Вообще в Дорожаевском Поселении Зубцовского Района Тверской области - 15 деревень. В 5 из них доехать почти невозможно - совсем бездорожье. В десяти - жизнь и жители есть. Пустые дома остались только в 4-х из этих 10-ти. Основная часть домов давно уже скуплена дачниками.
Вот остались последние.
Спросил, а какие цены сейчас в этих деревнях на такие пустые дома?
Примерно от 300 тр до 600-700 тр, в зависимости от наличия удобств, баньки и размера участка.
Если карантины продолжаться, думаю, скоро все раскупят!
Вот такие вот дела, в нашей деревеньке...
Домики, конечно, простенькие деревенские, без газа, с печкой на дровах. Но вполне крепкие и с участками в пол гектара, с садиком и старой банькой.
Спросил у главы Поселения, а сколько вообще в нашем поселении осталось пустых заброшенных домов?
Картина приблизительно такая:
Дорожаево - 6
Волосово - 1
Хлопово-Городище - 4
Глебово - 3.
Но говорит, что если интерес москвичей продолжится, то возможно, продадут и ещё несколько.
Вообще в Дорожаевском Поселении Зубцовского Района Тверской области - 15 деревень. В 5 из них доехать почти невозможно - совсем бездорожье. В десяти - жизнь и жители есть. Пустые дома остались только в 4-х из этих 10-ти. Основная часть домов давно уже скуплена дачниками.
Вот остались последние.
Спросил, а какие цены сейчас в этих деревнях на такие пустые дома?
Примерно от 300 тр до 600-700 тр, в зависимости от наличия удобств, баньки и размера участка.
Если карантины продолжаться, думаю, скоро все раскупят!
Вот такие вот дела, в нашей деревеньке...
В минуты смертельной опасности правители России всегда обращались к теме патриотизма, к глубинам российской истории.
В знаменитой речи Сталина, после вторжения фашистской Германии, он начал с «Братья и сёстры!» и вспомнил про победы над Наполеоном и Вильгельмом II.
Путин сегодня, призывая губернаторов к самоотверженной работе и российский народ к максимальной самоизоляции, пошёл ещё глубже... он напомнил про победу над половцами и печенегами.
Победили чуму фашистскую - «Победим и эту заразу коронавирусную!»
В знаменитой речи Сталина, после вторжения фашистской Германии, он начал с «Братья и сёстры!» и вспомнил про победы над Наполеоном и Вильгельмом II.
Путин сегодня, призывая губернаторов к самоотверженной работе и российский народ к максимальной самоизоляции, пошёл ещё глубже... он напомнил про победу над половцами и печенегами.
Победили чуму фашистскую - «Победим и эту заразу коронавирусную!»
Редкие все-таки чутьё и удача сопровождают по жизни Михаила Прохорова.
Перед самым кризисом 2008-го он поделил бизнес с Потаниным и продал свою долю. Он тогда один из немногих российских бизнесменов оказался в кэше, в тот момент когда рушили котировки всех акций и бизнесов.
Но ещё удачнее, в свете последних событий, выглядит конечно его сделка, лета прошлого года по продаже американского баскетбольного клуба.
Вложив часть того кэша в размере около 2.0 млрд $ в покупку нью-йоркского баскетбольного клуба Brooklyn Nets и баскетбольного стадиона Barclays Center, прошлым летом он решил выйти из бизнеса и полностью продал свою долю китайскому бизнесмену за 3.5 млрд $.
Эта сделка принесла ему 1.5 млрд $, обеспечив один из самых высоких доходов среди российских бизнесменов за прошлый год. Да ещё и в реальном кэше, а не в росте котировок акций, как у остальных.
А сколько стоят акции баскетбольного клуба (который не играет)? И стадиона (который закрыт)? Сейчас? В Нью-Йорке?
Думаю - Ноль!
Редкая удача и чутьё!
Перед самым кризисом 2008-го он поделил бизнес с Потаниным и продал свою долю. Он тогда один из немногих российских бизнесменов оказался в кэше, в тот момент когда рушили котировки всех акций и бизнесов.
Но ещё удачнее, в свете последних событий, выглядит конечно его сделка, лета прошлого года по продаже американского баскетбольного клуба.
Вложив часть того кэша в размере около 2.0 млрд $ в покупку нью-йоркского баскетбольного клуба Brooklyn Nets и баскетбольного стадиона Barclays Center, прошлым летом он решил выйти из бизнеса и полностью продал свою долю китайскому бизнесмену за 3.5 млрд $.
Эта сделка принесла ему 1.5 млрд $, обеспечив один из самых высоких доходов среди российских бизнесменов за прошлый год. Да ещё и в реальном кэше, а не в росте котировок акций, как у остальных.
А сколько стоят акции баскетбольного клуба (который не играет)? И стадиона (который закрыт)? Сейчас? В Нью-Йорке?
Думаю - Ноль!
Редкая удача и чутьё!
Наша экономика вступает в очень интересный период, когда «прибыль» перестаёт быть целью и смыслом бизнеса.
О чем думает сегодня любой бизнесмен?
Как выжить в этой кошмарной и непредсказуемой ситуации? Как максимально сократить расходы, чтобы не содержать впустую простаивающие мощности? Что оставить, а что сократить? На какие расходы пустить имеющиеся накопления? И когда прекратить тратить ранее накопленное, в попытках удержать вчерашний бизнес на плаву?
В череде этих вопросов и забот, уже нет мысли о… прибыли. Какая прибыль? Быть бы живу!
Счастье любого бизнесмена сегодня из сферы услуг, да и вообще из любого бизнеса – работать в ноль. Если сегодня твой бизнес как-то барахтается, как-то существует и приносит не минус, а хотя бы – ноль, ты – в королях!
Сегодня победитель тот, кто уже сумел или сумеет в течении ближайших месяцев, полу года, года – работать в ноль.
Если ты сумеешь так поставить бизнес, снизить расходы, убрать не нужное, сохранить по возможности хоть какие-то продажи и работать на грани рентабельности – твой бизнес выстоит и ты сможешь жить дальше.
Ближайший год российский бизнес, точнее, та его часть, что выживет, будет работать без прибыли, в ноль.
Собственники бизнесов будут рады и такому результату. Редкий бизнес позволит себе дивиденды. Собственники либо ничего не будут получать от своих бизнесов, кроме собственной зарплаты, либо даже вынуждены будут еще и что-то доинвестировать из старых запасов, чтобы держаться на плаву.
Это будет очень интересное, с экономической точки зрения, время. Так мы давно не жили.
Если пытаться вспомнить и найти аналогии в истории, то это время будет похоже на времена «сталинской экономики», в отличии от «хрущевско-косыгинской» или экономик позднего советского времени или, тем более, новой «капиталистической» России.
В годы сталинских пятилеток, в основе хозяйствования лежали принципы снижения себестоимости, роста рентабельности, роста показателей выпуска продукции, но не лежали принципы получения «прибыли».
При всей, возможно, извращенности таких принципов ведения хозяйства, тем не менее в годы сталинских пятилеток наблюдался небывалый рост промышленности и производства. Понятно дело, что тот «сталинский» рост был основан на использовании рабского труда рабочих и крестьян, но прежде всего этот рост отталкивался от дна, в котором оказалась советская Россия после разрушительных годов революции и гражданской войны, а потом после Великой Отечественной войны.
Но и сейчас, нашу экономику ждет тяжелейший год. По своему экономическому падения, возможно, сравнимый с последствиями войн и революций. Из этих завалов придется выбираться, находя новые экономические принципы и стимулы.
И эти стимулы уже не будут старыми. Прибыль, дивиденды – будут уделом редких отраслей и компаний. Главным для любых бизнесов, государственных ли или частных, будут – минимальная рентабельность и постепенный рост продаж.
Ближайший год уйдет у всех бизнесов на поиск дна, на поиск модели бизнеса, дающей хотя бы – ноль.
Следующий год, когда, возможно, начнется восстановление, уйдет на наращивание производства и рост продаж.
Для любого собственника эти цели станут главными. Сначала выжить, потом научиться работать в ноль, потом наращивать объемы, чтобы в будущем… уже надеться на прибыль и дивиденды.
Так было и в после-сталинские времена, когда советская промышленность после тяжелых лет восстановления, стала постепенно приходить в себя и новые экономисты стали рассуждать о «хозрасчете» и о «прибыли» советских предприятий, как главной цели экономической модели позднего социализма.
Но до этого еще далеко.
Сейчас – главное выжить и работать, хотя бы в ноль.
О чем думает сегодня любой бизнесмен?
Как выжить в этой кошмарной и непредсказуемой ситуации? Как максимально сократить расходы, чтобы не содержать впустую простаивающие мощности? Что оставить, а что сократить? На какие расходы пустить имеющиеся накопления? И когда прекратить тратить ранее накопленное, в попытках удержать вчерашний бизнес на плаву?
В череде этих вопросов и забот, уже нет мысли о… прибыли. Какая прибыль? Быть бы живу!
Счастье любого бизнесмена сегодня из сферы услуг, да и вообще из любого бизнеса – работать в ноль. Если сегодня твой бизнес как-то барахтается, как-то существует и приносит не минус, а хотя бы – ноль, ты – в королях!
Сегодня победитель тот, кто уже сумел или сумеет в течении ближайших месяцев, полу года, года – работать в ноль.
Если ты сумеешь так поставить бизнес, снизить расходы, убрать не нужное, сохранить по возможности хоть какие-то продажи и работать на грани рентабельности – твой бизнес выстоит и ты сможешь жить дальше.
Ближайший год российский бизнес, точнее, та его часть, что выживет, будет работать без прибыли, в ноль.
Собственники бизнесов будут рады и такому результату. Редкий бизнес позволит себе дивиденды. Собственники либо ничего не будут получать от своих бизнесов, кроме собственной зарплаты, либо даже вынуждены будут еще и что-то доинвестировать из старых запасов, чтобы держаться на плаву.
Это будет очень интересное, с экономической точки зрения, время. Так мы давно не жили.
Если пытаться вспомнить и найти аналогии в истории, то это время будет похоже на времена «сталинской экономики», в отличии от «хрущевско-косыгинской» или экономик позднего советского времени или, тем более, новой «капиталистической» России.
В годы сталинских пятилеток, в основе хозяйствования лежали принципы снижения себестоимости, роста рентабельности, роста показателей выпуска продукции, но не лежали принципы получения «прибыли».
При всей, возможно, извращенности таких принципов ведения хозяйства, тем не менее в годы сталинских пятилеток наблюдался небывалый рост промышленности и производства. Понятно дело, что тот «сталинский» рост был основан на использовании рабского труда рабочих и крестьян, но прежде всего этот рост отталкивался от дна, в котором оказалась советская Россия после разрушительных годов революции и гражданской войны, а потом после Великой Отечественной войны.
Но и сейчас, нашу экономику ждет тяжелейший год. По своему экономическому падения, возможно, сравнимый с последствиями войн и революций. Из этих завалов придется выбираться, находя новые экономические принципы и стимулы.
И эти стимулы уже не будут старыми. Прибыль, дивиденды – будут уделом редких отраслей и компаний. Главным для любых бизнесов, государственных ли или частных, будут – минимальная рентабельность и постепенный рост продаж.
Ближайший год уйдет у всех бизнесов на поиск дна, на поиск модели бизнеса, дающей хотя бы – ноль.
Следующий год, когда, возможно, начнется восстановление, уйдет на наращивание производства и рост продаж.
Для любого собственника эти цели станут главными. Сначала выжить, потом научиться работать в ноль, потом наращивать объемы, чтобы в будущем… уже надеться на прибыль и дивиденды.
Так было и в после-сталинские времена, когда советская промышленность после тяжелых лет восстановления, стала постепенно приходить в себя и новые экономисты стали рассуждать о «хозрасчете» и о «прибыли» советских предприятий, как главной цели экономической модели позднего социализма.
Но до этого еще далеко.
Сейчас – главное выжить и работать, хотя бы в ноль.
"Но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая!! Броня!!!"
М. Булгаков, «Собачье сердце».
М. Булгаков, «Собачье сердце».
Российская экономика может выйти из «коронавирсного» кризиса быстрее, чем Запад.
У нас есть одно уникальное преимущество, которого был лишен западный мир.
У нас были наши 90-е, по своему шоку и эффекту, сравнимые с тем, что сейчас происходит во всем мире.
В начала 90-х, с развалом СССР и запуском рыночных реформ в стиле «шоковой терапии», одномоментно остановилась вся промышленность. Налаженные советские межотраслевые связи в один момент разорвались, либо в виду ценовой неразберихи, либо ввиду несоответствия спроса и предложения, либо просто ввиду закрытия границ между республиками, вчера еще единой страны.
Это был реальный коллапс системы. Встали заводы и фабрики, прекращали работу, ввиду отсутствия планов многочисленные НИИ и проектные институты. Встали целые отрасли, нужные еще вчера в советской кооперации, но не нужные в новых рыночных отношениях.
Кое как государство продолжало финансировать бюджетную сферу: больницы, школы, армии и ВУЗы. Но зарплата в этой бюджетной сфере стремительно, на глазах, падала в виду галопирующей инфляции.
Новый рынок начал тогда формироваться буквально на пустом месте.
С нуля образовывались, придумывались и организовывались новые банки, биржи, страховые компании, брокерские и трейдерские дома, которых вчера еще не было даже как понятий. С нуля создавались новые магазины, кафе и рестораны, формировались новые отрасли и индустрии.
Это было всеобщего шока, когда одни предприятия массово останавливались и закрывались, а другие с нуля создавались и открывались.
Ничего подобного, по столь масштабной трансформации бизнеса и общества, в Западном мире в те годы не было.
Там бывали периодические кризисы, но они были либо местными, локальными, либо чисто финансовыми.
Рожденные из одних финансовых пузырей, они устранялись теми или иными финансовыми инструментами, которых было достаточно в развитОм западном мире.
Но кризис, в который мир вошел сейчас – совсем иная история. Это именно всеобщий шок, массовая остановка бизнесов и производств, логистических цепочек и транспортных узлов.
Что-то подобное было в западном мире очень давно. Не зря у многих аналитиков приходят на ум сравнения с Второй мировой войной или Великой депрессией, когда случались подобные катаклизмы.
И вот тут между западным миром и Россией – большая разница.
У них это было давно, а у нас совсем недавно. Они это лично уже не помнят, они об этом лишь читали в учебниках и смотрели в кино. А мы там жили лично и из подобных перипетий вылезали сами.
Причем, память о 90-х и тех экономических шоках сегодня у тех, кто руководит страной и правит основным бизнесом в России. Мы все оттуда, из 90-х, где все рушилось, останавливалось и начиналось нуля. Мы нутром чувствуем то, что они понимают лишь «теоретически» из книг и талмудов.
Эта память 90-х, как прививка и вакцина, дает нам шанс не сделать тех ошибок, что мы сделали тогда. И наоборот, воспользоваться лучшим опытом тех лет, как выжить и начать что-то новое.
У Запада такой прививки нет, им придется искать свою вакцину с нуля...
У нас есть одно уникальное преимущество, которого был лишен западный мир.
У нас были наши 90-е, по своему шоку и эффекту, сравнимые с тем, что сейчас происходит во всем мире.
В начала 90-х, с развалом СССР и запуском рыночных реформ в стиле «шоковой терапии», одномоментно остановилась вся промышленность. Налаженные советские межотраслевые связи в один момент разорвались, либо в виду ценовой неразберихи, либо ввиду несоответствия спроса и предложения, либо просто ввиду закрытия границ между республиками, вчера еще единой страны.
Это был реальный коллапс системы. Встали заводы и фабрики, прекращали работу, ввиду отсутствия планов многочисленные НИИ и проектные институты. Встали целые отрасли, нужные еще вчера в советской кооперации, но не нужные в новых рыночных отношениях.
Кое как государство продолжало финансировать бюджетную сферу: больницы, школы, армии и ВУЗы. Но зарплата в этой бюджетной сфере стремительно, на глазах, падала в виду галопирующей инфляции.
Новый рынок начал тогда формироваться буквально на пустом месте.
С нуля образовывались, придумывались и организовывались новые банки, биржи, страховые компании, брокерские и трейдерские дома, которых вчера еще не было даже как понятий. С нуля создавались новые магазины, кафе и рестораны, формировались новые отрасли и индустрии.
Это было всеобщего шока, когда одни предприятия массово останавливались и закрывались, а другие с нуля создавались и открывались.
Ничего подобного, по столь масштабной трансформации бизнеса и общества, в Западном мире в те годы не было.
Там бывали периодические кризисы, но они были либо местными, локальными, либо чисто финансовыми.
Рожденные из одних финансовых пузырей, они устранялись теми или иными финансовыми инструментами, которых было достаточно в развитОм западном мире.
Но кризис, в который мир вошел сейчас – совсем иная история. Это именно всеобщий шок, массовая остановка бизнесов и производств, логистических цепочек и транспортных узлов.
Что-то подобное было в западном мире очень давно. Не зря у многих аналитиков приходят на ум сравнения с Второй мировой войной или Великой депрессией, когда случались подобные катаклизмы.
И вот тут между западным миром и Россией – большая разница.
У них это было давно, а у нас совсем недавно. Они это лично уже не помнят, они об этом лишь читали в учебниках и смотрели в кино. А мы там жили лично и из подобных перипетий вылезали сами.
Причем, память о 90-х и тех экономических шоках сегодня у тех, кто руководит страной и правит основным бизнесом в России. Мы все оттуда, из 90-х, где все рушилось, останавливалось и начиналось нуля. Мы нутром чувствуем то, что они понимают лишь «теоретически» из книг и талмудов.
Эта память 90-х, как прививка и вакцина, дает нам шанс не сделать тех ошибок, что мы сделали тогда. И наоборот, воспользоваться лучшим опытом тех лет, как выжить и начать что-то новое.
У Запада такой прививки нет, им придется искать свою вакцину с нуля...
Долгое карантинное сидение людей по своим квартирам и домам неожиданно выявило очевидную избыточность многих вещей и дел.
Мир настроил много лишних торговых площадей, они оказались не нужны в таком количестве.
Вот уже как месяц многие из них полностью закрыты, а мы и не заметили их отсутствие.
И это касается не только торговых площадей. Много лишних кафе и ресторанов, стадионов, салонов красоты, фитнес-клубов, много лишних театров и кинотеатров, и вообще слишком много разных публичных мест, присутствие в которых, оказалось, не столь уж и необходимо человеку.
Да, мы пользовались всем этим, и хорошо, что б все они открылись, но в принципе, мир не остановился из-за их закрытия.
Много лишней одежды, и совсем не появилось потребности купить что-то новенькое, модное.
Много лишних автомобилей, пустующих такси, каршерингов и просто частных авто.
И ещё. Много лишних самолетов, круизных лайнеров, больших паромов, много лишних автобусов и поездов.
Люди перестали ездить, перемешаться, летать и плыть, и, оказалось, могут без этого обойтись!
А сколько профессий, вдруг оказались лишними и не нужными.
И вообще, оказалось, что у нас слишком много людей, без чьего присутствия на работе... ничего не изменилось!
Огромная масса людей сидят по домам и квартирам, не ходят на работу, ничего не делают, а мир... не остановился.
Оказалось, что в мире много, очень много «лишних» людей.
И, возможно, главным вызовом этого кризиса будет вопрос - что делать с этим людьми?
Чем их занять?
Мир настроил много лишних торговых площадей, они оказались не нужны в таком количестве.
Вот уже как месяц многие из них полностью закрыты, а мы и не заметили их отсутствие.
И это касается не только торговых площадей. Много лишних кафе и ресторанов, стадионов, салонов красоты, фитнес-клубов, много лишних театров и кинотеатров, и вообще слишком много разных публичных мест, присутствие в которых, оказалось, не столь уж и необходимо человеку.
Да, мы пользовались всем этим, и хорошо, что б все они открылись, но в принципе, мир не остановился из-за их закрытия.
Много лишней одежды, и совсем не появилось потребности купить что-то новенькое, модное.
Много лишних автомобилей, пустующих такси, каршерингов и просто частных авто.
И ещё. Много лишних самолетов, круизных лайнеров, больших паромов, много лишних автобусов и поездов.
Люди перестали ездить, перемешаться, летать и плыть, и, оказалось, могут без этого обойтись!
А сколько профессий, вдруг оказались лишними и не нужными.
И вообще, оказалось, что у нас слишком много людей, без чьего присутствия на работе... ничего не изменилось!
Огромная масса людей сидят по домам и квартирам, не ходят на работу, ничего не делают, а мир... не остановился.
Оказалось, что в мире много, очень много «лишних» людей.
И, возможно, главным вызовом этого кризиса будет вопрос - что делать с этим людьми?
Чем их занять?
Почему теперь все изменится.
Многие еще спорят и гадают, как будет восстанавливаться экономика после коронавирусных карантинов, быстро или медленно?
Но уже очевидно, что очень сильно поменяется поведение инвесторов.
Многие сектора, куда вчера активно шли инвестиции или куда планировались новые деньги – теперь поставлены на холд.
Нужно ли инвестировать в сектор, который может в один день полностью остановиться и будет вынужден выбирать между банкротством и выживанием? Причем, эта ситуация не зависит от предыдущего профессионализма менеджмента, от его опыта или творческого подхода, а просто может прийти такой форс-мажор, как… дурацкий вирус.
Кто из инвесторов, будь то стратегических или частных, мелких или крупных, институциональных или спекулятивных, ставил такой фактор в рассмотрение своих инвест-планов, еще вчера?
Такого фактора и риска ВООБЩЕ не было в наших рассуждениях, презентациях, прошлых кейсах, их не было в наших мозгах.
Теперь такой фактор и риск есть, он пришел и будет с нами жить!
Теперь, строя те или планы по инвестициям и новым проектам, мы подсознательно будем все время принимать его во внимание.
А если завтра опять карантин? И всё закроют?
Кто решится в такой обстановке на открытие нового большого ресторана или строительства нового дорого отеля, фитнес-клуба с бассейнами в пять дорожек, СПА-салона, футбольного стадиона, хоккейной площадки, нового торгового центра, бизнес-центра, да и много чего еще?
Максимум, оживить то, что уже было построено и, скорее всего, остановить достройку того, что еще не было введено.
Зачем закапывать в землю деньги, если завтра в один момент, это придется остановить, содержать неопределённое время коллектив, а потом мучительно его увольнять и тратиться на обслуживание простаивающего актива?
Остановятся инвестиции и в стройку нового жилья, особенно в мегаполисах. То ли это счастье, сидеть в огромном человейнике, оказавшись завтра без работы и возможности выйти на улицу?
Можно верить в чудо, что мировые ученые найдут-таки вакцину от COVID-19, к концу этого года, или в начале следующего. Но где уверенность, что после COVID-19, не появится какой-то COVID-20 или 21, 22.
Стопроцентной страховкой это этого вируса, было бы какое-то научное открытие, точно заслужившее бы Нобелевку, об изобретении какой-то СВЕРХ-вакцины от всех ранее известных вирусов и всех возможных новых в будущем.
Но не будем фантазерами.
Если ученые всего мира так долго мучаются с вакциной от этого вируса, то с чего-то вдруг, они изобретут что-то сверхъестественное?
Теперь нам с этим жить всегда, жить с осознанием, что человек не защищен от нового вируса, этот вирус может прийти неожиданно и распространиться молниеносно по всему миру. Теперь это не фильм-фантастика, а наша реальность.
И любой инвестор теперь будет обязательно это иметь ввиду.
Именно поэтому, мир теперь не будет прежним…
Многие еще спорят и гадают, как будет восстанавливаться экономика после коронавирусных карантинов, быстро или медленно?
Но уже очевидно, что очень сильно поменяется поведение инвесторов.
Многие сектора, куда вчера активно шли инвестиции или куда планировались новые деньги – теперь поставлены на холд.
Нужно ли инвестировать в сектор, который может в один день полностью остановиться и будет вынужден выбирать между банкротством и выживанием? Причем, эта ситуация не зависит от предыдущего профессионализма менеджмента, от его опыта или творческого подхода, а просто может прийти такой форс-мажор, как… дурацкий вирус.
Кто из инвесторов, будь то стратегических или частных, мелких или крупных, институциональных или спекулятивных, ставил такой фактор в рассмотрение своих инвест-планов, еще вчера?
Такого фактора и риска ВООБЩЕ не было в наших рассуждениях, презентациях, прошлых кейсах, их не было в наших мозгах.
Теперь такой фактор и риск есть, он пришел и будет с нами жить!
Теперь, строя те или планы по инвестициям и новым проектам, мы подсознательно будем все время принимать его во внимание.
А если завтра опять карантин? И всё закроют?
Кто решится в такой обстановке на открытие нового большого ресторана или строительства нового дорого отеля, фитнес-клуба с бассейнами в пять дорожек, СПА-салона, футбольного стадиона, хоккейной площадки, нового торгового центра, бизнес-центра, да и много чего еще?
Максимум, оживить то, что уже было построено и, скорее всего, остановить достройку того, что еще не было введено.
Зачем закапывать в землю деньги, если завтра в один момент, это придется остановить, содержать неопределённое время коллектив, а потом мучительно его увольнять и тратиться на обслуживание простаивающего актива?
Остановятся инвестиции и в стройку нового жилья, особенно в мегаполисах. То ли это счастье, сидеть в огромном человейнике, оказавшись завтра без работы и возможности выйти на улицу?
Можно верить в чудо, что мировые ученые найдут-таки вакцину от COVID-19, к концу этого года, или в начале следующего. Но где уверенность, что после COVID-19, не появится какой-то COVID-20 или 21, 22.
Стопроцентной страховкой это этого вируса, было бы какое-то научное открытие, точно заслужившее бы Нобелевку, об изобретении какой-то СВЕРХ-вакцины от всех ранее известных вирусов и всех возможных новых в будущем.
Но не будем фантазерами.
Если ученые всего мира так долго мучаются с вакциной от этого вируса, то с чего-то вдруг, они изобретут что-то сверхъестественное?
Теперь нам с этим жить всегда, жить с осознанием, что человек не защищен от нового вируса, этот вирус может прийти неожиданно и распространиться молниеносно по всему миру. Теперь это не фильм-фантастика, а наша реальность.
И любой инвестор теперь будет обязательно это иметь ввиду.
Именно поэтому, мир теперь не будет прежним…
А может опять зима нам поможет?
Сколько раз она уже помогла победить нам врага под Москвой.
Народ будет сидеть дома, не поедет на шашлыки, не будет шляться по улицам. И мы справимся с заразой коронавирусной, как справились когда-то с Гитлером и Наполеоном.
Сколько раз она уже помогла победить нам врага под Москвой.
Народ будет сидеть дома, не поедет на шашлыки, не будет шляться по улицам. И мы справимся с заразой коронавирусной, как справились когда-то с Гитлером и Наполеоном.
Этот кризис быстрее, чем, что-либо еще настроит «социальные» аспекты нашего государства.
С начала 90-х, новая Россия с головой окунулась в капиталистический мир, отменяя всевозможные социальные льготы, программы и прочее. Наевшись социализма, мы искали тогда решение всех проблем через рынок, скидывая с плеч бизнеса и государства многие социальные программы, присущие социализму.
За тридцать лет мы ушли в этом так далеко, что стали гораздо более капиталистическими, чем любая капиталистическая страна Запада.
Запад, давно переболевший «рыночной» эйфорией, во всю внедрял различные формы социальной поддержки населения и стали во многом уже ближе к «социалистическому» формату, чем к жесткому капитализму, который развился у нас.
Строить социальное государство у нас давно призывают, но на деле царствовал государственно-олигархический капитализм, где рулят крупные госмонополии, богатые частные структуры и многочисленный мелкий бизнес, неистово конкурирующий между собой. В таком раскладе общества трудно добиться новых социальных программ.
Основным игрокам бизнеса и государства они не нужны, они не являются их бенефициарами и не инициируют их запуск.
Только, возможно, Путин, будучи Президентом как-то иногда инициирует что-то новое, типа помощи многодетным, материнский капитал и т.д. Но и он, под давлением бюджета и ЦБ, провел жесткую пенсионную реформу, увеличив срок выхода на пенсию.
С каждым годом мы лишь ужесточали наш «капитализм», делали его еще более «капиталистическим».
И вот пришел… коронавирус.
Кроме разнообразных медицинских проблем, потребности быстрого строительства новых клиник, переделки действующих стационаров, повышение зарплат врачам, Правительство и Путин почти ежедневно стали говорить о поддержке бизнеса и людей.
Тут важно понимать, что эти разговоры уже касаются не только пенсионеров и многодетных, о которых раньше в основном и заботился иногда Путин. Сейчас, как раз, на пенсионеров и многодетных новые инициативы не распространяются. У них как бы и так все хорошо, их пенсиям и пособиям ничего не грозит.
Новые инициативы уже касаются людей из слоя работающего населения.
И на всех предприятиях уже обсуждают новые термины: МРОТ, трудовые договора, субсидия от бюджета, льготные кредиты, гарантии ВЭБа по кредитам на зарплаты, увеличение пособий по безработице, упрощение получения этих пособий и пр. и пр.
Понятно, что еще очень много вопросов, нюансов и непоняток. У будут ли помогать ИПэшникам и самозанятым, которые работают самостоятельно, без сотрудников. Но и они все потеряли бизнес и работу. Предприятие, скажем ресторан, имеет в акционерах только юрлица, тогда они не считаются "малыми и средними", будут ли им помогать? Хотя их бизнес так же остановился, как и у тех у кого акционеры - частные лица. И тд и тп.
Вопросов много, но движение началось. Государство просто вынуждено, не только говорить о «социальном» государстве, но на практике запускать новые социальные программы поддержки. Причем запускать придется очень быстро, у компаний и людей уже нет времени слишком долго ждать и обсуждать эти вопросы.
Путин вынужден сейчас действовать быстро, и общество наконец-то получит то, о чем так давно говорили. Государство – повернется к людям.
Те реформы, которые многие десятилетия проходили на Западе и постепенно превратили его в "социальный капитализм", мы теперь можем пройти очень быстро. За ближайшие год-два.
Не было бы счастья, да несчастье помогло…
С начала 90-х, новая Россия с головой окунулась в капиталистический мир, отменяя всевозможные социальные льготы, программы и прочее. Наевшись социализма, мы искали тогда решение всех проблем через рынок, скидывая с плеч бизнеса и государства многие социальные программы, присущие социализму.
За тридцать лет мы ушли в этом так далеко, что стали гораздо более капиталистическими, чем любая капиталистическая страна Запада.
Запад, давно переболевший «рыночной» эйфорией, во всю внедрял различные формы социальной поддержки населения и стали во многом уже ближе к «социалистическому» формату, чем к жесткому капитализму, который развился у нас.
Строить социальное государство у нас давно призывают, но на деле царствовал государственно-олигархический капитализм, где рулят крупные госмонополии, богатые частные структуры и многочисленный мелкий бизнес, неистово конкурирующий между собой. В таком раскладе общества трудно добиться новых социальных программ.
Основным игрокам бизнеса и государства они не нужны, они не являются их бенефициарами и не инициируют их запуск.
Только, возможно, Путин, будучи Президентом как-то иногда инициирует что-то новое, типа помощи многодетным, материнский капитал и т.д. Но и он, под давлением бюджета и ЦБ, провел жесткую пенсионную реформу, увеличив срок выхода на пенсию.
С каждым годом мы лишь ужесточали наш «капитализм», делали его еще более «капиталистическим».
И вот пришел… коронавирус.
Кроме разнообразных медицинских проблем, потребности быстрого строительства новых клиник, переделки действующих стационаров, повышение зарплат врачам, Правительство и Путин почти ежедневно стали говорить о поддержке бизнеса и людей.
Тут важно понимать, что эти разговоры уже касаются не только пенсионеров и многодетных, о которых раньше в основном и заботился иногда Путин. Сейчас, как раз, на пенсионеров и многодетных новые инициативы не распространяются. У них как бы и так все хорошо, их пенсиям и пособиям ничего не грозит.
Новые инициативы уже касаются людей из слоя работающего населения.
И на всех предприятиях уже обсуждают новые термины: МРОТ, трудовые договора, субсидия от бюджета, льготные кредиты, гарантии ВЭБа по кредитам на зарплаты, увеличение пособий по безработице, упрощение получения этих пособий и пр. и пр.
Понятно, что еще очень много вопросов, нюансов и непоняток. У будут ли помогать ИПэшникам и самозанятым, которые работают самостоятельно, без сотрудников. Но и они все потеряли бизнес и работу. Предприятие, скажем ресторан, имеет в акционерах только юрлица, тогда они не считаются "малыми и средними", будут ли им помогать? Хотя их бизнес так же остановился, как и у тех у кого акционеры - частные лица. И тд и тп.
Вопросов много, но движение началось. Государство просто вынуждено, не только говорить о «социальном» государстве, но на практике запускать новые социальные программы поддержки. Причем запускать придется очень быстро, у компаний и людей уже нет времени слишком долго ждать и обсуждать эти вопросы.
Путин вынужден сейчас действовать быстро, и общество наконец-то получит то, о чем так давно говорили. Государство – повернется к людям.
Те реформы, которые многие десятилетия проходили на Западе и постепенно превратили его в "социальный капитализм", мы теперь можем пройти очень быстро. За ближайшие год-два.
Не было бы счастья, да несчастье помогло…
При всех проблемах мелкого и среднего бизнеса, удерживать нужно основные системно образующие компании.
Основная проблема и ошибка наших 90-х как раз была в том, что Правительство новой России устранилось от проблем больших, крупных компаний. Точнее оно устранилось тогда от всех проблем, под лозунгом «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих».
Мол, рынок как-то сам все решит. Рухнут одни, устоят другие, будет создано что-то новое.
И тогда первыми начали шататься именно крупные системнообразующие компании. На них были большие взаимные долги и большая социалка. Все вместе и потянуло их быстро вниз.
И мелкие компании, начинали тогда с нуля, без денег, но и без долгов. И могли начинать все, что угодно.
Сегодня, конечно, другая обстановка и другое состояние нашей экономики и крупных компаний, но уроки тех лет нужно не забывать.
Тот же Китай, в те годы, не бросил свои крупные госкомпании, а именно через них стал настраивать систему госинвестиций во всех секторах экономики, одновременно предоставив полную свободу частникам, заполнять любые ниши, где они хотят работать.
И Китай победил, со своей системой «госинвестиций» и частной свободы , а Россия тогда проиграла, потратила напрасно лет 10-15, чтобы начать делать то, что делал Китай ещё с 90-х.
Это важные уроки тех лет, чтобы опять не совершить прежних ошибок.
Сохранение основного скелета, хребта экономки, и через него продвигать активную промышленную политику, предоставив одновременно свободу всем остальным.
Будет не просто, но именно так мы победим.
Основная проблема и ошибка наших 90-х как раз была в том, что Правительство новой России устранилось от проблем больших, крупных компаний. Точнее оно устранилось тогда от всех проблем, под лозунгом «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих».
Мол, рынок как-то сам все решит. Рухнут одни, устоят другие, будет создано что-то новое.
И тогда первыми начали шататься именно крупные системнообразующие компании. На них были большие взаимные долги и большая социалка. Все вместе и потянуло их быстро вниз.
И мелкие компании, начинали тогда с нуля, без денег, но и без долгов. И могли начинать все, что угодно.
Сегодня, конечно, другая обстановка и другое состояние нашей экономики и крупных компаний, но уроки тех лет нужно не забывать.
Тот же Китай, в те годы, не бросил свои крупные госкомпании, а именно через них стал настраивать систему госинвестиций во всех секторах экономики, одновременно предоставив полную свободу частникам, заполнять любые ниши, где они хотят работать.
И Китай победил, со своей системой «госинвестиций» и частной свободы , а Россия тогда проиграла, потратила напрасно лет 10-15, чтобы начать делать то, что делал Китай ещё с 90-х.
Это важные уроки тех лет, чтобы опять не совершить прежних ошибок.
Сохранение основного скелета, хребта экономки, и через него продвигать активную промышленную политику, предоставив одновременно свободу всем остальным.
Будет не просто, но именно так мы победим.