SVasiliev
7.33K subscribers
441 photos
14 videos
220 links
Размышляя о политике, экономике и финансах в России и не только...
Download Telegram
Из прошлого. Командир.

Советская система с детства воспитывала «командиров».
В детском саду все дети были еще равны, а вот в школе уже начинался «отбор».

С первого класса мы становились октябрятами и делились на звездочки. В каждой звездочке – командир. Тут выбор был скорее случайным, в этом возрасте трудно разглядеть зачатки лидерских качеств. Но в любом случае, получение какого-то звания сразу делало ребенка более ответственным.

С 3-4 класса из октябрят мы переходили в пионеры. Тут структура и деление были более сложными, появлялись звенья, отряды, дружины. Пионерское звено – это не менее трех пионеров. Отряд, это – обычно класс. Дружина – совокупность пионерских отрядов школы. В каждом отряде, дружине выбирался Совет и соответственно Председатель Совета отряда, дружины. Из этих Председателей или членов Совета формировался Слет дружин района, города, области. На слетах формировались пионерские Штабы района, города и т.д. В каждом штабе был командир.

Сейчас это звучит странно и возможно воспринимается громоздко, но тогда, в реальной жизни, это нас совсем не утомляло. Наоборот. Всякое «награждение» очередным попаданием в Совет дружины или в городской Штаб воспринималось как удачный ход в игре. Мы смотрели на это, как на своеобразную игру во взрослую жизнь, где почетно быть «командиром».

С восьмого класса начинался комсомол, где была уже своя организационная структура и иерархия «званий». В основе всего лежало комсомольское собрание, которое выбирало свой комитет и Секретаря комитета. Такая структура была во всех старших классах школы и во всех вузах.

Кроме этой обязательной цепочки «октябренок – пионер – комсомолец» существовали еще и параллельные ветви. В летних пионерских лагерях всегда выбирали командиров отрядов. В лагерях было в среднем по десять отрядов, соответственно – десять командиров. Каждое утро, по очереди, один из командиров выводил шеренгой свой отряд и торжественно поднимал флаг на утренней линейке.

Кроме этого, в институтах появлялись еще Профком и Студсовет, где выбирали Председателя Профкома и Студенческого Совета. Отдельная жизнь – стройотряды. В каждом строяке были командир, мастер и комиссар.

И в результате получалось, что молодой человек, выходя во взрослую жизнь, уже многократно проходил через сито отбора «командиров». Если в тебе появились или проявились хоть какие-то лидерские качества, ты просто не мог не оказаться командиром октябрятской «звёздочки», Председателем Совета пионерского отряда или дружины, членом комитета или Секретарем комитета комсомола, Профоргом, членом Студсовета, Командиром, Мастером или Комиссаром стройотряда.

Будучи однажды выбранным хоть кем-то из вышеперечисленных, ты уже взваливал на себя ответственности чуть больше, чем несли все остальные. Так воспитывались характер, отношение к делу и коллективу. Именно из них, из этих командиров, председателей, секретарей, мастеров и комиссаров в результате и выросли современные руководители и бизнесмены.

P.S. Мы часто называем советскую систему уравниловкой, критикуя ее за серость и однообразие. Но глядя из сегодняшнего дня, я не могу не отметить, что именно вчерашняя советская система воспитывала «лидеров». А сейчас, когда царит свобода, демократизм в образовании и толерантность во всем, мы, наоборот, выравниваем всех детей под одну гребенку, и уже очень трудно выявить настоящего лидера, командира.
В МОСКВУ (Июнь 1984-го)

Московский поезд от станции Никитовка отходил рано утром.

Абсолютно неожиданно, проводить меня в этот путь вышел отец. У нас никогда не было с ним длинных задушевных разговоров, мы не вели долгих бесед о жизненных целях и устремлениях. Когда то он тоже сделал свой прорыв, выбравшись из украинского села в город, поступил в институт и работал на стройке прорабом. Больших высот в жизни он может и не достиг, но семья жила в достатке, у нас всё было: машина, гараж, дача.

Теперь свой жизненный прорыв наверх, из шахтёрского города Горловка в Москву, делал я сам.

Мои юношеские увлечения математикой, физикой, литературой он не воспринимал всерьёз. Он даже не заходил ко мне в комнату узнать, что я там делаю? Что читаю? Какие задачки решаю?
Для него это было чем-то далеким и казалось бесполезным, он не воспринимал серьезно мои увлечения.

Но вот наступило лето, я закончил техникум и собрал чемодан с документами… поступать на Физтех.

Мне кажется, всю неотвратимость происходящего он понял только в тот момент.

Мы шли пешком до автобусной остановки. Он ничего не говорил, мы оба молчали, но чувствовали бесповоротность происходящего…

Я уезжаю навсегда.

На автобусной остановке ко мне присоединился Игорь. Он тоже был с чемоданом и его тоже вышел провожать отец.

Мы уезжали.

Под мерный стук вагонных колёс хорошо думалось. Сначала закончились бесконечные шахтерские пригороды, и пошли поля. Донецкие просторы – это в основном степи, окруженные вдоль дорог высокими тополями, леса начинались уже ближе к Харькову.

Мы ехали покорять Москву.

Задача – поступить на Физтех, была не из лёгких, а для меня вдвойне. Я поступал после четырёх лет техникума, где учили в основном черчению, металлообработке и токарным станкам - это было совсем не про высшую математику.
Я много готовился, решил тонну подготовительных задач, но все равно, поступать на Физтех после техникума – редкая наглость. И, тем не менее, я был внутренне абсолютно спокоен и уверен в себе.

Через центральную Россию поезд проходил ночью и только под утро мы стали приближаться к столице. Поезда, вагоны и километры переплетающихся железнодорожных путей вели в Москву, в центр мира.

На Курском вокзале мы расстались с другом, он поехал на Воробьевы горы, искать общежитие МГУ, а я искать пригородный поезд на Долгопрудный.

В полупустом вагоне электрички сидели три или четыре молодых парня, таких же, как и я.
Нас невозможно было спутать, у каждого по чемодану. Все ехали из разных концов страны, поступать в столицу.

Волнение нарастало.

Это будет самый важный и главный экзамен в жизни. Всё, что случится потом: все достижения, взлеты и падения - будут лишь его следствием.

Мы не чувствовали себя провинциалами и воспринимали Москву, не как город, а как очередную высоту, которую нужно покорить.
В настроении сегодняшних дней совсем по другому прочитал знаменитый стих Есенина про «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье».

«Письмо к женщине»

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.
1924 г.
Давно заметил один процесс, я для себя называю его «украинизация» российской действительности.

Раньше, в 90-х, нулевых, десятых, Украина всегда в своих внутренних процессах отставала от России лет на пять-десять. Во всем. В экономике, в финансах, в принципах построения бизнеса. Все, что вводилось в России с опозданием они лет на пять позже начинали внедрять у себя Украина, во многом нас копируя, повторяя нас.

Но это пока мы все росли, и вместе поднимались в гору. Идущий снизу, всегда смотрит вперёд и видит спину впереди идущего вверх.

Но начиная с кризиса 2008-го, и особенно с 2014-го, когда движение вверх сменилось спуском вниз, наши роли поменялись.

Украина была внизу и стала падать быстрее, и теперь мы, спускаясь сверху, стали видеть спину идущего вниз. и повторять во многом его.

Роли поменялись, теперь можно было смотреть на процессы в Украине, чтобы спрогнозировать, а что же завтра будет у нас?

Это я и назвал для себя «украинизацией» процессов в России.

К сожалению, последние события лишь ускорили этот процесс.

Украина падает, и мы за ней, повторяя ее печальные тренды.

Это касается и экономики и финансов, и фондового рынка, которого к слову на Украине нет вообще. Это касается и мобилизации и войны, прочего и прочего.

Украина сегодня, как черная воронка, погружает нас в свою тьму…
Не двусмысленно, однако…от Д.А.М.
В свете последних заявлений, фраза Путина «мы ещё толком не начинали» звучит, мягко говоря, по-иному…
Референдумы завершились.

Итоги очевидны.

Добро пожаловать домой, в Россию!