«Пока в Узбекистане всё ещё слабые связи на международное инвестирование и достаточно сложно инвестировать внутрь страны»
Из интервью Forbes Kazakhstan от 13.02.2023г. с основателем и управляющим партнёром группы компаний по управлению инвестициями «Movchan’s Group» Андреем Андреевичем Мовчаном:
«F: Давайте сузим фокус до нашего региона. Вы так и не зашли в Узбекистан, хотя до пандемии проявляли к нему интерес. Весной прошлого года, когда мы говорили о начавшейся войне, сказали, что Центральной Азии придётся привыкнуть к тому, что инвесторам сейчас не до неё.
– Да, мы ходили вокруг Узбекистана, но началась пандемия и затормозила процесс. А теперь прошла глобальная коррекция, ставки выросли, и инвесторам становится не то что не до новых рынков, но и не до других продуктов, которые генерировали 5% годовых. Сегодня US Treasuries дают столько, так зачем брать риски? В этом смысле завлекать инвесторов в только зарождающуюся фондовую систему Узбекистана, конечно, сложно. (То же самое, кстати, с венчурными рынками – там редчайшее падение количества сделок.)
Поэтому и Узбекистану, и другим странам ЦА придётся подождать, когда рынки вернутся обратно, ставки упадут, fixed income опять будут приносить 2–2,5%, и за доходами надо будет идти на новые рынки. Сейчас вроде бы консенсус считает, что ставки начнут падать к концу этого года, но нет ничего более непредсказуемого, чем то, что легко предсказать. Общая модель консенсуса выглядит так – ставки еще немножко порастут, в конце весны будет пик, спустя какое-то время они начнут снижаться, а в 2024 году ожидается серьезное сокращение.
Но это улица с двусторонним движением. Узбекистану нужно сделать ещё много для того, чтобы инвестору было легко и удобно входить на его рынок. Необходимо значительно больше инструментов ликвидности, сейчас там нет даже понятия «номинальное держание», например. Если Узбекистан хочет стать страной с развитым фондовым рынком, то нужно очень быстро адаптироваться, структурировать и усиливать законодательство. Пока там всё ещё слабые связи на международное инвестирование и достаточно сложно инвестировать внутрь страны.
F: А что не так с Казахстаном? Вроде и #МФЦА с английским правом, и международная биржа #AIX, и «голубые фишки» время от времени выводятся...
– Этому много причин, одна из которых – общая конструкция казахской экономики, которой изначально не было задано вектора на развитие фондовых рынков. Он был лишь поскольку «куда ж без него», а не потому что нужен. В России в 1990-х совокупными усилиями многих игроков, включая в том числе меня (Мовчан был исполнительным директором «Тройки Диалог». – Прим. ред.), фондовый рынок буквально взращивался. Внутри наших компаний были постоянные разговоры о том, что еще можно сделать, как улучшить, как развить и т. д. Потому что фондовый рынок сам по себе не растёт, это сложная инфраструктура, которая должна очень хорошо проводить деньги и бумаги, быть прозрачной, обеспечивать возможности и т. д.
Казахстан – небольшая страна с населением 19 млн и ВВП на человека $11–12 тыс. в год. Это лучше, чем в России, но всё равно не израильские $52 тыс. и не южнокорейские $40 тыс., а объём капитализации, естественно, зависит от объёма совокупной прибыли, то есть ВВП. Казахстан сам по себе не очень большой рынок, который не очень удобен с точки зрения инвестирования и поэтому не очень интересен для глобального инвестора, у которого много дел. Вы начинаете с крупных вещей, с огромных рынков, спускаетесь постепенно вниз, к рынкам поменьше, а там рабочий день уже закончился – и до совсем маленьких рынков дело так и не дошло.
Что ещё важно понимать – в цепочках создания стоимости сейчас на первом месте стоят высокомаржинальные сервисные, научные продукты. В Израиле, например, основная масса иностранных инвестиций идет в биотех, развитие машинного обучения, производство компьютеров и т. д. То есть вся мощная экономика Израиля построена на базе того, что иностранный капитал приходит в хай-тек. А ваши «#Казатомпром» и «#Казмунайгаз» – это лоу-тек. Да, это такие титаны, они огромные, у них крепкие зубы, но это всё равно динозавры.»
Из интервью Forbes Kazakhstan от 13.02.2023г. с основателем и управляющим партнёром группы компаний по управлению инвестициями «Movchan’s Group» Андреем Андреевичем Мовчаном:
«F: Давайте сузим фокус до нашего региона. Вы так и не зашли в Узбекистан, хотя до пандемии проявляли к нему интерес. Весной прошлого года, когда мы говорили о начавшейся войне, сказали, что Центральной Азии придётся привыкнуть к тому, что инвесторам сейчас не до неё.
– Да, мы ходили вокруг Узбекистана, но началась пандемия и затормозила процесс. А теперь прошла глобальная коррекция, ставки выросли, и инвесторам становится не то что не до новых рынков, но и не до других продуктов, которые генерировали 5% годовых. Сегодня US Treasuries дают столько, так зачем брать риски? В этом смысле завлекать инвесторов в только зарождающуюся фондовую систему Узбекистана, конечно, сложно. (То же самое, кстати, с венчурными рынками – там редчайшее падение количества сделок.)
Поэтому и Узбекистану, и другим странам ЦА придётся подождать, когда рынки вернутся обратно, ставки упадут, fixed income опять будут приносить 2–2,5%, и за доходами надо будет идти на новые рынки. Сейчас вроде бы консенсус считает, что ставки начнут падать к концу этого года, но нет ничего более непредсказуемого, чем то, что легко предсказать. Общая модель консенсуса выглядит так – ставки еще немножко порастут, в конце весны будет пик, спустя какое-то время они начнут снижаться, а в 2024 году ожидается серьезное сокращение.
Но это улица с двусторонним движением. Узбекистану нужно сделать ещё много для того, чтобы инвестору было легко и удобно входить на его рынок. Необходимо значительно больше инструментов ликвидности, сейчас там нет даже понятия «номинальное держание», например. Если Узбекистан хочет стать страной с развитым фондовым рынком, то нужно очень быстро адаптироваться, структурировать и усиливать законодательство. Пока там всё ещё слабые связи на международное инвестирование и достаточно сложно инвестировать внутрь страны.
F: А что не так с Казахстаном? Вроде и #МФЦА с английским правом, и международная биржа #AIX, и «голубые фишки» время от времени выводятся...
– Этому много причин, одна из которых – общая конструкция казахской экономики, которой изначально не было задано вектора на развитие фондовых рынков. Он был лишь поскольку «куда ж без него», а не потому что нужен. В России в 1990-х совокупными усилиями многих игроков, включая в том числе меня (Мовчан был исполнительным директором «Тройки Диалог». – Прим. ред.), фондовый рынок буквально взращивался. Внутри наших компаний были постоянные разговоры о том, что еще можно сделать, как улучшить, как развить и т. д. Потому что фондовый рынок сам по себе не растёт, это сложная инфраструктура, которая должна очень хорошо проводить деньги и бумаги, быть прозрачной, обеспечивать возможности и т. д.
Казахстан – небольшая страна с населением 19 млн и ВВП на человека $11–12 тыс. в год. Это лучше, чем в России, но всё равно не израильские $52 тыс. и не южнокорейские $40 тыс., а объём капитализации, естественно, зависит от объёма совокупной прибыли, то есть ВВП. Казахстан сам по себе не очень большой рынок, который не очень удобен с точки зрения инвестирования и поэтому не очень интересен для глобального инвестора, у которого много дел. Вы начинаете с крупных вещей, с огромных рынков, спускаетесь постепенно вниз, к рынкам поменьше, а там рабочий день уже закончился – и до совсем маленьких рынков дело так и не дошло.
Что ещё важно понимать – в цепочках создания стоимости сейчас на первом месте стоят высокомаржинальные сервисные, научные продукты. В Израиле, например, основная масса иностранных инвестиций идет в биотех, развитие машинного обучения, производство компьютеров и т. д. То есть вся мощная экономика Израиля построена на базе того, что иностранный капитал приходит в хай-тек. А ваши «#Казатомпром» и «#Казмунайгаз» – это лоу-тек. Да, это такие титаны, они огромные, у них крепкие зубы, но это всё равно динозавры.»