Делюсь очередным сообщением 👀
Зачем мы выбираем? Зачем нам быть ответственными?

https://telegra.ph/Myslyu-i-sushchestvuyu-05-11

Высший интерес, основание всех остальных интересов — есть наш интерес к нам самим.

Иоганн Готлиб Фихте

Читаю Фромма. Мысли, над которыми стоит подумать:

"Совесть" — это надсмотрещик, приставленный к человеку им самим. Она заставляет его действовать в соответствии с желаниями и целями, которые он сам считает своими, в то время как на самом деле они являются интериоризацией внешних социальных требований.

Фромм Эрих — Бегство от свободы

Дневник Джуалиана Грина:

«Я знал, что мы мало значим в сравнении с Вселенной, я знал, что мы — ничто; но быть столь безмерно ничтожным — это одновременно и подавляет и утешает. Эти числа, эти расстояния, которые человек не в состоянии даже представить себе, — они ошеломляют. Так есть ли хоть что-нибудь, за что мы можем ухватиться? Среди того хаоса иллюзий, в который мы бросаемся очертя голову, есть только одна истинная вещь, и это — любовь. Все остально — ничто, пустота.

Мы заглядываем в огромную черную бездну. И нам страшно».

маленькая потеря ощущается сильно, но лишь на день

стоит перестать оглядываться, чтобы этот день прошел намного быстрее и горе осталось позади

я временами говорю себе, что ради целей и мечты брошу всё и всех, что без труда решусь на потерю

однако...

это осознанное причинение себе боли, это преодоление и воспитание чувств ради неопределенного и более совершенного

те потери, что вынуждены, могут стать вечной горечью, а могут и однодневным страданием

но те, что осознанны, всегда с собой несут тревожные сомнения

серебряный дождь в начале своего возмущения оставляет следы
на асфальте и джинсовой куртке, на кедах и сумке, на волосах, на этой серой толстовке.
и все постепенно изменяет яркость, заполняется следами, а потом их становится не видно, потому что все окружение уже один большой след.

со сливанием следов от капель дождя ускоряется шаг;
я бегу от того, что не хочу стать частью единого, частью большого процесса поглощения мира, где ты помечен, где ты уже не состоишь из следов, где ты сравниваешься со всеми и всем вокруг.
этот процесс так мгновенен и не осмыслен.
а хочется заметить, увидеть это явление.
явление красоты уравновешивания, баланса и терпения.

вот вы похожи еще более.
вы в общей беде.
все эти люди

в беде?

кто-то не бежит, особенно летом.
когда жара, когда духота убивает, радоваться воздушной воде так легко.
и мы не бежим, мы прыгаем, размеренно идем и следим за каждым движением своим или чужим.

уже не так горестно от сливания, от подчинения дождливой погоде, да и зачем эта печаль?

я не скроюсь от этого явления.
и в следующий раз я оставлю свое желание убежать, закрыться и подождать нужные условия для дальнейшего пути.
мне заставить себя посмотреть на серебряный дождь и свою мокрую куртку несложно, но созерцать переход от мгновенья появления тысячи следов до момента их слияния в единой целое — настоящее усилие.

и заметить себя в этом процессе значит увидеть правду.

не беги

теперь еще и так.

ничего не помнится со времен школы
да я и не любила биологию тогда (не только ее)

смотрю, читаю, слушаю все, что интересно
смесь наук в моей голове, что знакомы мне совсем чуть-чуть

кофе без сахара и молока, черный горький американо
вкус неприятный, антагоничный сладкому, он отталкивает
и этим движением против удовольствия привлекает

этот контраст, эта горечь успокаивает, подавляет внутреннее беспокойство
будто резкий вкус переводит внимание, говорит: "здесь намного тревожнее, намного больше неприятности и отторжения"

и опять стерлось
грань между чувством и физическим ощущением вкуса, между внутренним и внешним, между страданием и наслаждением.

помнишь, в "Постороннем" Мерсо сказал: "...жизнь все равно не переменишь. Как ни живи, все одинаково..."?
и в сущности герой смиренен и равнодушен.

и может это все "одинаково" не потому, что не имеет значения, а потому, что между внешним и внутренним так мало границ?

Если мне что-то не нравится, значит, не нравится, и все тут; так с какой стати, спрашивается, я стану делать вид, будто мне это нравится, только потому, что большинству моих соплеменников это нравится или они воображают, что нравится. Не могу я что-то любить или не любить по велению моды.

Джек Лондон — Мартин Иден

от холода и мерзлоты не чувствую рук.
хоть бы согреться и так, чтобы безболезненно, быстро, надолго.

хочется заполучить немного тепла, приблизиться и оторвать сколько посмею
но этот путь мне не подходит
мне нагло и агрессивно просить не нужно
а если привыкну?

потом не замечу руины от моих нападений.
это мне не принадлежит
любое ускорение и правда бросает вызов.

вызов?
чтобы не терять контроль над быстротой своей.
вот она воля.
воля терпения и управляемой жажды отнять, получить, сохранить и использовать.

сумасшествие в шуме.
в вагонах открыты окна, спасаться от жары нелегче, чем от звуков поездов

так громко, изнуряюще
этот шум отвлекает от мыслей.
но не таких скучных и злых, как эти невыносимые звуки.

кто-то заходит в метро с друзьями и начинает кричать сквозь эти волны децибел огромных
но
быть сильнее невозможно.
их голоса становятся писком в окружении хаоса.

какое-то безумие задерживается в воздухе на тринадцать секунд.
лишь бы не забыть, что это ненадолго

я жду конца.
последней станции, чтобы убежать и вернуться снова
сумасшествие.

ты права, я бываю порой не столь адекватен.
мне мою голову, ту, что под шапкой, сносит.
и я в конгломерате безумия, в градусе
стучу по фанере пальцами, по столу с ноутбуком.
от нервов спасает лишь спокойствие томное,
а мне не хватает объятий
твоих, а не чьих-то ещё, если бы в своей комнате тесной
не кашлял и не хуярил бы насморк, я бы приехал точно,
а в эту ночь, мне кажется, не я один болен.

найтивыход — почему я люблю

в этой нелепой истории меня пронзают иглой.
все ради крови, чтобы понять: где отклонение у меня в организме?

и всю жизнь по необходимости или вынужденно, добровольно отдаешься секундной боли.
неприятно, внезапно и холодно.
еще эта резина на руках, бездыханная, движется передо мной
и этот звук, и чужое касание, трение кожи искусственой ткани...

я отвернусь, не посмотрю, отвлекусь, заставлю себя думать о доме

я не боюсь шприца в своих венах.
нет, этот не страх, это желание избежать боли
но это же на благо?
заберите кровь сколько нужно.
смиренно отдам свою левую руку. мне говорили там красивые пути моей крови.

ощущения пронзания такое мгновенное, оно лишь одно, а если их много?
было бы много?
сколько ушло бы сил, чтобы принять эти колкие касания, каждое знать и каждое чувствовать.

облегчение, что необходимо только одно.
изредка.

это ведь на благо?
это на пользу?

soy tan sensible (esp)

запах пыли, придорожный шум, кто-то обгоняет меня
у него, у прохожего, в руках пакет с апельсинами
я вспоминаю их вкус, яркий, насыщенный и сладковатый. он не приторно-едкий, приятный для меня.
а цвет? цвет заката летнего, по вечерам из окна который приходится видеть.
стало быть эти виды теплых июльских дней так же близки и желанны, как вкус холодных сладких апельсинов.
именно холодных, передающих сквозь кожу и губы свой мороз и свежесть, отдающих сок, что бежит по горлу жадно, быстрее любого любимого напитка.

но в этих закатах нет холода, нет чувств грубых и суетливых, нет злых желаний, громких сомнений. лишь спокойствие, мирное существование и желание быть.
там теплота, самое лучшее, что накопилось за день.
посмотри! сколько добрых стремлений, итогов в этом оранжевом свете.

и я могу держать в руках частичку природной теплоты.
я могу вбирать в себя спокойствие, вкушать его с наслаждением.
однако это умиротворение даже в приятных тонах, даже в хороший вечер, я поглощаю с привкусом холода.